Стефан Вайнфельд - Симпозиум мыслелетчиков

Они бросают свои клубни, и видно, что их изумление беспредельно. Наконец один из них ложится на грунт; другие делают то же самое. Мы совещаемся. Ведь испуганные трехногие могут не понять, что мы собираемся установить с ними контакт и преисполнены самых лучших намерений. Мы решаем ретироваться и вернуться только через несколько часов. За каменным уступом мы снимаем наши оболочки и ставим одна к одной, а сами возвращаемся на корабль. Наконец нам показалось, что самое время возобновить свои попытки. Мы выходим из корабля, идем к оболочкам… и что же видим? Наши оболочки окружены оградой из камней, и перед каждой из них возвышается пирамидка свежевыкопанных клубеньков! Вот так мы, земляне, люди из плоти и крови, на планете 12-81-97 превратились в богов, которых хотят умилостивить.

Имеем ли мы право еще раз лететь на планету трехногих? Если сами мы и углубим свои знания, то не окажем ли вредного воздействия на разум тамошних обитателей? Эти фундаментальные вопросы — основной результат нашей поездки. Честно говоря, мы не в силах на них ответить. Поэтому я не могу утверждать, что когда-либо мы разгадаем загадку трехногих… и даже попытаемся это сделать.

Что до меня, то, признаюсь, лично я бы сейчас же отправился на планету 14-24-90. Тамошний напиток, друзья, пришелся мне по вкусу.

— К счастью, мы запаслись некоторым количеством этой жидкости, — сказал полковник Трюкло. — Может быть, еще по одной?

— Слово предоставляется профессору Крофору! — возвестил председатель, когда очередной эксперимент с напитком был успешно завершен.

Профессор Крофор встал. Этот человек был в самом расцвете сил. Он говорил не спеша, мягким, приятным басом.

— Поскольку исследование галактик находится еще в начальной стадии, естественно, что в каталоге планет Ближнего космоса могут встречаться ошибки. Так вот, группа, членом которой я имел честь быть, пала жертвой именно такой ошибки. Впрочем, я не совсем верно выразился. Мы не пали жертвой, а скорее воспользовались ошибкой, благодаря чему пережили невероятное и неожиданное приключение.

В каталоге напротив планеты 44-72-71 значилось, что планета лишена разумной жизни, но зато изобилует оригинальными и очень красивыми представителями флоры. Поскольку темой моей юбилейной двадцать пятой докторской диссертации, на этот раз по биологии, было исследование того, насколько возможно и целесообразно доставлять на Землю некоторые растения Ближнего космоса, я решил отправиться на 44-72-71, чтобы посмотреть, не годятся ли для этой цели некоторые образчики тамошней флоры.

Я укомплектовал экипаж мыслелета, согласовал время вылета, по за день до старта, размещая в кабине то да се, неосторожно сел в кресло пилота, а так как думал я все время о цели полета, произошла невольная концентрация мысли, и я совершенно неожиданно оказался на поверхности 44-72-71.

В первый момент я вознамерился немедленно возвратиться на Землю, но сквозь хрустальные стекла увидел такую прекрасную, такую изумительно расцвеченную ниву, что во мне заговорил ботаник. Я быстро натянул космический скафандр, вылез из корабля и бросился к полю. Однако не успел я до него дойти, как услышал позади что-то вроде лязга. Оглянувшись, я увидел трех существ, по форме напоминавших полипов из губчатого пластика. Они стояли между мною и кораблем. Руководствуясь скорее инстинктом, чем разумом, я, огибая их, побежал к кораблю, но они оказались проворнее и преградили мне дорогу. Я еще раз попытался обойти их — напрасно. Тогда я пошел прямо на них, решил пробиться, раскидать их в стороны, прижать к грунту, перескочить через них. Однако эти создания оказались более прыткими и сильными. Они оплели меня своими то ли лапами, то ли щупальцами, а я трепыхался, словно муха в паутине, чувствуя, что постепенно теряю силы. Вскоре меня охватило отчаяние, но потом я решил на время прекратить борьбу — чтобы немного передохнуть, собрать остатки сил и неожиданным рывком вырваться из объятий полипов.

И тут я вдруг почувствовал, что эти создания общаются друг с другом, больше того, что я их понимаю. Может быть, телепатия?

— У него нет серого пятна, — сказал один, и я понял, что речь идет обо мне.

— У него нет вообще никакого пятна, — сказал второй.

— У него целых два голубых пятна, но не там, где положено. Не на макушке, а сбоку, — сказал третий, и я догадался, что он имеет в виду мои голубые глаза.

— Серия с голубыми пятнами уже кончилась. Его надо разобрать и сдать в лом.