Сашка Тулупов сидел где-нибудь тихо в углу и слушал, открыв рот. Костя спирта ему не давал, нечего было привыкать пацану к таким вещам. И вообще, Костя был за него от ответе, потому что знал его родителей и хотел, чтобы Сашка живым и здоровым вернулся домой. Но таких вечеров выдавалось мало. Обычно они были загружены от восхода до заката: все время на ногах. Тулупов снимал, а Костя все больше записывал и обдумывал репортажи. Иногда ему в голову приходили совершенно гениальные вещи. Для их реализации они готовы были соваться волку в пасть, и за это их сдержано, но неоднократно хвалили дома, то бишь в отделе. Была в этом какая-то червоточина: получается, они там в тепле и уюте, а мы здесь спим на камнях, иной раз рассуждал Костя, хотя чувствовал, что эта командировка у него переломная в смысле карьеры, что его репортажи узнаваемы и имеют собственное лицо. А потом ему было, кроме всего прочего, до жути интересно. Так интересно, что Сашка Тулупов иногда служил у него тормозом. Слава богу, что Костя к суждениям Тулупова пока прислушивался, понимая в следующий момент, что на рожон лезть не стоит, что они нужны живыми там, в Москве, и своим родным, и на работе, и вообще, если разобраться в конце концов — Родине, хотя это и пафосно звучит.
На ночь глядя Сашка Тулупов куда-то смотался и притащил два одеяла — такие белые, что было жаль стелить их на пол.
Игорь Божко протрезвел и ходил как в воду опущенный — никто не давал ему опохмелиться, но дразнить побаивались, а только скалились в кулак.
— Ну, гады… — злобно шипел Божко, — погодите, я вам тоже ничего не налью.
От соседей пришел капитан — Гера Серомаха — в синей казачьей форме и принес ящик рыбных консервов. Капитан был как с иголочки: чистый, подтянутый, в хромовых сапогах, в которые можно было смотреться, и с шашкой на боку. Он рассказал, что они держали вокзал, но в субботу рано утром пришел состав из Днепропетровска.
— Понимаешь, проворонили, — рассказывал он с тем юмором, которым пытаются оправдать собственный промах. — Эти в наглую стали высаживаться на перрон. Балакали-то по-нашему, по-русски, а оказались бандеровцами из СНА, 'наци' из других организаций и этномутанты. Последние отличались деградированным сознанием трехлетнего ребенка. Они были фанатичнее националистов, потому что их держали на амфетамине. Насадишь его на клинок, а он железо грызет и улыбается. Три дня бой шел. Дело доходило до рукопашной. Но дальше рынка их не пустили. А вчера окончательно разогнали по окрестностям. Так что вы смотрите в оба.
Костя в него вцепился и заставил все повторить на диктофон, но получилось не так, как в первый раз, потерялась свежесть восприятия. Ладно, потом сделаю конфетку, решил он, если получится, в чем он сомневался: Серомаха чего-то не договаривал. Обычно за этим кроется не очень доблестные поступки, думал Костя, как то: добивание пленных и другие экзотические 'штучки', о чем Серомаха говорить не хотел. Ну не хочет, так не хочет, подумал Костя.
Капитан ушел, а консервы оказались малость тухлыми. Но и этому были рады, потому что не ели два дня. Жаль, только хлеба не было. Консервы открыли, свалили в таз и прокипятили с уксусом, а потом сожрали в течение пяти минут, только ложки застучали, словно пулеметная трель.
Ночь прошла относительно тихо. Стреляли только где-то на окраине в районе стадиона 'Монолит'. В южной части города летал неизвестный самолет. К рассвету полыхнуло со стороны Макеевки, но быстро погасло.
— Должно быть, ракета упала, — сказал кто-то, зевая.
Костя спал, как убитый. Ему снилась Москва и Марьина роща, где он жил.
Утром, когда они завтракали, вернулись разведчики во главе с долговязым Сарайкиным, который был кадровым военным из-под Тулы, но застрял у родственников в Донецке. Марков долго что-то с ними обсуждал в самом дальнем углу подвала, а потом подошел и сказал:
— У противника появились танки.
— В смысле?.. — удивились все, даже те, кто спали после ночного дежурства.
— В смысле 'леопарды'.
— Вот бы снять один! — воскликнул Сашка Тулупов.
— Кто о чем, а вшивый о бане, — заметил Марков.
Сашка Тулупов предпочел, чтобы его больше не замечали. Действительно, чего хорошего, если тебя начнут давить танками.
— Выходит, Германия приперлась? — удивился Костя.
— Ты не забывай, что они все в НАТО, — сказал Марков, — с афганцами разделались, Иран завалили вместе с Бушером, надо же с кем-то теперь воевать!
— Ну да… ну да… — согласился Костя, думая, как бы половчее связать это все с местными событиями. — Я думал, мы только с америкосами столкнемся. Что думаешь делать?
Читать дальше