Ингвар Хольгерсон: Знак ворона

Рейвен подлил масла в огонь, заорав истошным, не своим голосом:

- Боги снизошли, боги!!! Сам господин Тор на огненной колеснице! - и завершил эту мифологическую тираду весьма прозаичным призывом:

- Спасайся, кто может!

Как будто в подтверждение его слов, над замком расцвела особенно яркая Т-образная молния. Этого аргумента хватило, чтобы дисциплинированные орденские воины, приподняв воротную решетку замка на высоту чуть меньше человеческого роста, первыми же и бросились бежать из крепости, вовсе не разбирая дороги. Рейвена с Дэниелом просто вынесла толпа визжащих от ужаса слуг.

В самом городе творился не меньший бедлам. Где-то ярко полыхали дома, отовсюду слышались вопли ужаса и проклятия. Но Дэниел не обратил на происходящее внимания вовсе. Он смотрел только на друга.

- Слушай, Рей, а что там происходило? И как ты, паршивец, вообще смог меня опередить?

На что Рейвен ответствовал:

- Болваном ты был, болваном и остался. Нашел место и время для излияний. Лично я собираюсь убраться отсюда раньше, чем это безобразие примет уж совсем бедственные масштабы.

И после этой гневной отповеди спросил совершенно серьезно:

- Слушай, а ты не знаешь, где здесь можно украсть лошадь?

/вместо эпилога/

Когда Дэн вошел в нижние покои Альстока, Герберт был единственным, кто узнал его сразу. Кроме меня, разумеется. Барон просто замолчал, забыв про беседу, и двинулся Дэну навстречу. И обнял его со всей медвежьей силушки. Дэн даже охнул, а потом смущенно сказал:

- Вы бы поосторожнее, рука...

Я только тут заметил, какой он бледный. А его милость первый королевский советник взглянул Дэниелу через плечо и подавился, а потом долго мотал головой. Мне стоило большого труда удержать смех: еще бы, не каждый день увидишь, как аристократическое, хотя и несколько испачканное лицо Рейвена превращается в простецкую физиономию любопытного лучника.

Всю офицальную встречу с городской верхушкой это, естественно, испортило. Барон извинился перед всеми присутствующими и увлек меня и Дэниела наверх, в мои, разумеется, покои. Вот уж, воистину, не спальня, а зал советов.

Впрочем, от смеха я тогда чуть не умер. Стоит представить, какое выражение было на лице у барона, когда протиснулся за нами в комнату давешний лучник и нагло плюхнулся в кресло, единственное, между прочим. Герберт аж покраснел от такого нарушения субординации, только все слова у него застряли на языке, когда он натолкнулся на взгляд Рейвена. Барон не сел, а просто стек на стул и сказал:

- Знаешь, племянник, ты своими шуточками меня когда-нибудь в гроб вгонишь.

Рейвен потянулся, как сытый кот, и сочувственно кивнул:

- Да, это, наверное, нечто большее, чем улитки.

Я так и не понял, почему они с Дэном чуть глотки не сорвали от смеха. Но Герберт, похоже, вытерпел бы и более грубые их шуточки, он уже взял быка за рога и тянуть был не намерен.

- С тобой, племянничек, у нас отдельный разговор будет, - пообещал он.

Рейвен даже закатил глаза и сказал:

- Какой ужас!

Но Герберт уже извлек две бумаги.

- А ты, Дэн, самоубийца неудавшийся! Если бы не умница Мартин, я бы сам тебя поехал хоронить. А всего-то надо было еще немного подождать. Вот, держи. - И сунул одну из бумаг Дэниелу.

Я этот документ уже видел и знал чуть ли не наизусть. просьба не держать обид - это от короля-то - и заверение, что Его Величество помнит своих верных слуг и не спешит лишать их заслуженных должностей.

Дэниел, читая это, даже не улыбнулся. А барон уже протягивал ему вторую бумагу.

- А это, Дэн, так сказать, открытый лист. Подлинный королевский приказ, со всеми печатями, о назначении на пожизненную должность лорда-ранителя Каринтии. Это про тебя. Правда, имя тут не вписано, мы же не были уверены до конца, что ты жив, сам понимаешь. И, если что...

Дэниел с расстановкой сказал:

- Ну, имя-то вписать недолго.

Барон заулыбался.

- Конечно, недолго, прямо сейчас и сделаем.

И уже потянулся к бумаге. Дэниел улыбнулся.

- У нас с вами руки корявые, сэр, к мечу привыкли, примут еще бумагу за фальшивку. Пускай уж Рейвен постарается, у него почерк получше, чем у королевского писца.

Барон был настроен благодушно - ну еще бы, все так хорошо разрешилось! А я заметил, что, когда Дэниел передавал Рейвену бумагу, они переглянулись. И то, как они переглянулись, мне очень не понравилось. А барон благодушно спросил:

- Что вы там с Сарголом натворили, герои? Зарево было такое, что с донжона видно.

Рейвен, не отрываясь от пергамента, буркнул: