Джо Холдеман: Миры обетованные

Вдруг нам в лица ударил свет прожектора. Джефф прищурился, я прикрыла лицо ладонями. Через усилитель прогремело:

– Выходите из машины. Предъявите документы.

Я увидела, как Джефф вынул лазерный пистолет из кобуры и спрятал его у себя за спиной, засунув за поясной ремень.

– Руки держите вытянутыми перед собой, – командовал голос, гремящий через мощный усилитель. – Сохраняйте спокойствие.

Ослепленные прожектором, мы медленно побрели вперед.

– Достаточно!

В полосу света ступила невысокая худенькая женщина, «вооруженная», правда, одной лишь записной книжкой.

– Вы – граждане Миров? – спросила женщина.

Я кивнула:

– Из Ново-Йорка. Марианна О’Хара. Женщина полистала страницы записной книжки.

– Клан?

– Скэнлэн, – ответила я.

– А вы кто? – спросила женщина Джеффа.

– Это мой муж, – ответила я.

– Не гражданин Миров?

– Гражданин США, – отрапортовал Хокинс. – Хочу эмигрировать.

– Я вас понимаю, – вздохнула женщина. – Сама жду не дождусь, когда уберусь отсюда! Но вы понимаете, – она повернулась ко мне, – вам придется подождать, пока закончится война. Я хочу сказать, что, если вы намерены жить вместе, а не в разлуке, вам придется остаться на Земле, с мужем.

– Она полетит, – четко выговорил Хокинс.

– Это не вы были похищены? – спросила у меня женщина.

Я подтвердила, что да – именно я.

– Не слишком-то любезно они с вами обошлись, – вздохнула она и обратилась к Хокинсу: – Там, за воротами, двигайтесь прямо. Через километр – перекресток. Свернете направо. Дорога ведет в Кейп-Таун. В самом центре его – станция неотложной медицинской помощи.

– Постойте! – взмолилась я. – У меня в Ново-Йорке есть комната! В ней найдется место и для моего мужа!

– Там и для вас-то комнаты не найдется, – насупилась женщина. – И для меня не найдется. Вы что, ничего не знаете?

– Вы о чем?

– Штаты попытались стереть Миры с лица… неба. Все Миры, кроме Ново-Йорка, погибли, – пояснила женщина. – Ново-Йорк переполнен беженцами, уцелевшими на других комплексах.

Я онемела.

– Ясно, – кивнул Джефф. – Вам сейчас не до кротов.

– Не до них. Последний шаттл отходит утром в девять десять. Почти все уже улетели. А вам я посоветовала бы уехать отсюда как можно скорее. Мы вырубим ток в защитных лазерных системах сразу после взлета последнего шаттла. Пусть Кейп сотрут в порошок. Мы не желаем, чтобы Штатам достался наш космодром.

– Вам самим следовало бы его взорвать, – сказал Джефф, до мозга костей профессионал. – Штаты могут и не ударить по Кейпу после того, как вы отключите защитные системы.

– Да вы просто ничего не знаете! – Женщина сделала круглые глаза. Глаза заблестели. Голос взвизгнул. – Это же война всех против всех! Насквозь задолбанная планета. – И она повторила с чувством: – Насквозь. Задолбанная. Планета.

Меня зашатало. Джефф обнял меня за плечи.

– Продержитесь до девяти десяти? – спросил Джефф.

– Тут все сплошь электроника, – развела руками женщина. – Все отработано, отрегулировано. Вот только ума не приложу, что мы будем делать, если они догадаются бросить на нас десант?

Джефф вытащил из-за пояса лазерный пистолет, свое любимое оружие, и вручил его моей соотечественнице. Но перед тем как вручить, что-то подрегулировал на рукоятке. Потом он подошел к прожектору и направил луч на вездеход.

– В «РВ» есть и другое оружие. Прошу вас, заберите!

Джефф оставил у ворот космодрома автоматическую винтовку, гранаты, миномет и летающий палаш, скорость полета которого равна скорости звука, – целый арсенал! Мы не отдали только лазерную винтовку и мой пистолет. Придержали, на всякий случай.

Кейптаун произвел на меня удручающее впечатление. Повсюду была разбросана бумага, оберточная и доллары, великое множество купюр. Тут же высились груды, кучи, завалы книг, одежды, бытовой электротехники. Походные палатки всех форм и расцветок соседствовали с причудливыми строениями, возведенными на скорую руку из обломков дерева, из картонной и пластмассовой тары. Группки людей жались к жиденьким кострам.

Нам на глаза попался дорожный указатель, и мы без труда нашли станцию «неотложки». Она располагалась в красивом современном здании. Здесь и прежде медицинскую помощь оказывали бесплатно. Мы вошли вовнутрь – врач похрапывал на раскладушке; брат милосердия уложил меня на стол, сделал обезболивающий укол, развязал жесткие, в запекшейся крови, бинты. Когда он расспрашивал меня, что же со мной случилось, я отделывалась междометиями, витая в облаках.