Михал Айваз - Белые муравьи

– Вот все и кончилось, Сильвия.

Девушка неуверенно встала, покрывало сползло в траву. Археолог повел ее за руку к лодке, ее белая ночная рубашка светилась на дорожке, пока они не скрылись за деревьями. Я думал о том, заживут ли они наконец той жизнью, о которой мечтали ночами в джунглях, или же археолог навечно заблудился в открывшемся ему лабиринте, будет ли Сильвия всю жизнь с опаской поворачивать дверные ручки, боясь, что за дверью окажется ухмыляющаяся морда чудовища. Старик медленно складывал вещи в пакет.

– Отец когда-нибудь рассказывал о том, как выглядел этот инструмент? – спросил я его.

– Однажды он говорил об этом, но я тогда был слишком мал, чтобы что-то понять, и не очень-то слушал, потому что мне было неинтересно. Я только помню, что он упоминал кожу варана и кости броненосца.

– Но ведь броненосец живет в Южной Америке – как он мог попасть на остров, затерянный в Индийском океане?

– Да, это загадка. Однако мне пора. Я рад, что все прошло гладко; может, я даже успею к концу первого тайма. Я рад нашему знакомству, рад, что сумел помочь этой девушке.

Я поблагодарил его от имени археолога, который в волнении забыл об этом; старик пожал мне руку, взял магнитофон и ушел через газон к автокемпингу. Я остался наедине с белым тигром, тело которого в свете фонаря отливало фиолетовым, будто было из жемчуга.

Чем дальше уходил хозяин плота, тем тише звучала музыка из магнитофона, и тело тигра начало волноваться и покачиваться в ровном ритме – будто бы тигр был из желе и лежал в кузове едущего грузовика. Постепенно он стал напоминать отражение в кривом зеркале в лабиринте на Петршине. Глаза тигра превратились в морские звезды, лучи которых на белом фоне удлинялись, сужались и быстро бледнели. Наконец муравьи взметнулись ввысь, как белый костер, пламя которого металось из стороны в сторону; узкое пламя все больше вытягивалось, а потом согнулось, прижалось к земле и быстро, как змея, заскользило между травинками. Я оставил муравьев и отправился в обратный путь. Дойдя до моста, который соединяет остров со Смиховом, я услышал за собой тихий шелест. Я оглянулся и увидел, что по асфальту катится волна муравьев; нагнав меня, муравьи разделились на два потока и обогнули мои ноги. Передо мной потоки снова соединились; я видел, как волна течет по мосту и теряется в кустарнике на смиховском берегу. Встречусь ли я когда-нибудь с муравьями на пражских улицах? Возможно, их склюют птицы или убьют первые заморозки, но может случиться так, что они найдут убежище в городских щелях и перезимуют там; возможно, они быстро размножатся и создадут новые колонии; возможно, на ночных прогулках по городу я буду встречать на улицах и площадях белых тигров с зелеными глазами. Или они превратятся в белое пятно, неясно поблескивающее в глубинах памяти, где рождаются и умирают образы, из которых появляются новые образы, слова и мысли. Но пока узнать это было невозможно, и я перестал думать о муравьях. Я дошел до автобусной остановки у смиховского вокзала, где стояла группка молчаливых людей, сел на лавку и стал ждать автобус.