Михал Айваз: Парадоксы Зенона

– Мне в это не верится; я думаю, что тот, кто отправляется в шелестящий и трепещущий лабиринт, уже никогда не вернется, сгинет среди его печальных наслаждений, потеряется в усталом раю и не сможет ни с кем договориться, потому что его слова растворятся в однообразном шуме. История инженера, которую писатель сочинял много лет назад, возможно, была наивной, банальной и глупой, но в ней хотя бы имелся отблеск действительных вопросов, которые рождаются в мире людей, хотя бы далекий отклик живой боли и радости, – тогда как морской роман стал выражением безумного стремления вернуться к состоянию безликости, к самым началам Вселенной, или хотя бы найти остатки его монотонности в нашем мире.

– Меня все же больше заинтересовал бы эпос о колышущихся занавесках, чем роман о жизненном кризисе инженера, – ответил я.

Но я не был в этом абсолютно уверен. Я хорошо понимал страх девушки и сам его немного ощущал, но в то же время при встречах порядка с темным хаосом, который ему угрожает, я давно привык вставать на сторону хаоса. Я всегда говорил себе, что тем самым защищаю хрупкие формы, рождающиеся из хаоса, которые порядок хочет уничтожить, – но не была ли эта позиция выражением увлечения хаосом как таковым и застарелой ненависти к тем, кто устроился в порядке, как в безопасном доме? Однако я не хотел больше заниматься анализом. Мне не терпелось наконец узнать о разноцветных камнях, из-за которых мы пришли сюда и которые искрились передо мной на скатерти, и я напомнил о них девушке.

– У моей истории есть продолжение, – сказала она. – Я изучаю в университете философию и историю, а в прошлом году ходила на лекции по археологии. Это был один из моих любимых предметов. Профессор, который читал их, как раз вернулся из Индии, он был руководителем экспедиции, которая изучала остатки одной любопытной древней цивилизации. Он увлекательно рассказывал о развалинах дворцов, заросших джунглями, о скульптурах, вокруг которых обвились лианы, о странном ракушечном письме, найденном и расшифрованном двумя членами его группы. Однажды он пришел на лекцию и сразу начал рассказывать о таинственной находке в Южной Чехии, в лесах между Ландштейном и Славоницами в районе Индржихува Градеца. Там работали геологи, и под огромным камнем на вершине лесного холма они, к своему удивлению, обнаружили гигантскую каменную руку, которая как бы держала этот валун снизу. Геологи рассказали о находке археологам; те немедленно отправились в ландштейнский лес и раскопали руку до плеча. Скоро из земли показалась огромная каменная голова. Это была голова женщины с волосами, закрепленными налобным украшением в виде трех рядов горизонтальных овалов, разделенных золотыми волнистыми линиями. Находка вызвала большой ажиотаж, потому что внешний вид скульптуры не напоминал ни один из известных стилей, и никто из специалистов не мог определить, когда эта скульптура была создана и к какой культурной эпохе относится. В Ландштейн съехались ведущие археологи и историки искусства; одни находили в лице шумерские черты, другие говорили о Персии, третьи – о Египте, но в конце концов все они в недоумении умолкали перед каменной рукой и головой.

Услышав о зарытой в земле ландштейнской скульптуре, я была потрясена еще больше, чем археологи, потому что сразу вспомнила ворота морского города, о которых рассказывал писатель на вокзале. Я не удержалась и спросила, не было ли на груди у скульптуры ожерелья, сплетенного из спиралей, и не держала ли она в другой руке светильник в форме лилии. Профессор сказал, что на шее у нее действительно было спиралевидное украшение, а о фонаре он ничего не знал, так как вторая рука была еще скрыта в земле. Наверное, он думал, что я узнала об украшении от кого-то из тех, кто принимал участие в раскопках. Но спустя несколько дней археологи отрыли вторую руку, и оказалось, что в ней действительно зажат светильник в форме лилии. И когда профессор пришел на следующую лекцию, то прямо от двери направился к ряду, где сидела я, и стал расспрашивать, откуда мне было известно о подземном фонаре. Я рассказала ему о встрече с писателем и о его морском романе. Профессор думал, что это случайное совпадение, но все же решил посоветовать археологам искать с другой стороны огромного камня вторую скульптуру. Скоро там обнаружили руку другой фигуры. Профессор принимал участие в этих работах; вернувшись в Прагу, он сразу же позвонил мне и попросил зайти к нему на факультет. Мы пробыли там, пока не заперли здание, а потом до поздней ночи сидели в ресторанчике «У городской библиотеки» и отчаянно пытались найти разгадку этой истории.