Журнал «Если» - «Если», 2009 № 04

К определенным удачам малой формы можно отнести рассказы Евгения Гаркушева «Жуки» и Александра Шакилова «День рождения мужчины»: первый — за необычную идею, второй — за нетривиальную картину мира.

Интересно, что рассказы признанных мастеров жанра Г.Л.Олди, С.Логинова, В.Березина имеют к фантастике опосредованное отношение и могут быть охарактеризованы как мистические этюды.

Тем не менее в целом антология демонстрирует неплохой литературный уровень.

Николай Калиниченко

Федор БЕРЕЗИН

ВОЙНА 2010. УКРАИНСКИЙ ФРОНТ

Москва: Яуза — ЭКСМО, 2009. -576 с. 6000 экз.

Романы Ф.Березина изобилуют батальными сценами, тактико-техническими характеристиками существующего и пока не существующего оружия, а также картинами разрушений. Однако в последних книгах фантаст все чаще переносит действие (а точнее, поле боя) из космоса на Землю, более того — на территорию бывшего СССР.

На этот раз боевые действия развернулись на Украине, которая столкнулась с вторжением вооруженных сил Турецкой республики, действующей под негласным покровительством НАТО. Отпор оккупантам дают немногочисленные патриотически настроенные военные, к которым, впрочем, незамедлительно приходит братская помощь.

Как ни соблазнительно полагаться на правоту известного высказывания Брэдбери о том, что фантасты будущее не предсказывают, а предотвращают, в данном случае центральное место в книге занимает не демонстрация ужасов войны, а проработка возможных сценариев вероятностного военного конфликта. Задача для специфического поджанра, в котором работает писатель, не новая. Достаточно вспомнить романы Тома Клэнси.

Однако сопряжение прогностической функции с практической геополитикой неминуемо ударяет по болевым точкам общества. А потенциальные вооруженные столкновения на Украине сегодня не только являются предметом интеллектуальных спекуляций политологов, но и нашли отражение в ряде НФ-произведений. Вот и романы Березина все заметнее политизируются.

Впрочем, если убрать политическую составляющую, в остальном это типичный роман фантаста, упоенного приключениями боевой техники и обслуживающих ее персонажей. Кстати, язык книги достоверно, с нарочито машинообразной лексикой и почти ощущаемым металлическим скрежетом описывает его подлинных героев — неумолимые устройства, движимые холодной логикой войны. Такой вот «военпанк».

Сергей Шикарев

Геннадий ПРАШКЕВИЧ

ШКАТУЛКА РЫЦАРЯ

Москва: Вече, 2008. -288 с.

(Серия «Clio -детектив » ).

5000 экз.

Новую книгу Геннадия Прашкевича открывает большая повесть, давшая имя всему сборнику. Она была написана очень давно, но в центральной печати публикуется впервые. За ней следуют четыре рассказа: «Вся правда о последнем капустнике», «Виртуальный герой, или Закон всемирного давления», «Ловушка охотника» и «Туман в ботинке».

Если бы требовалось передать одной фразой пафос всей книги, то лучше всего подошла бы эта: «Мы все привыкли к тому, что мир свихнулся».

В этом мире — так, как его видит Геннадий Прашкевич — величайшее чудо природы и величайшее научное открытие обязательно найдут самое приземленное и притом самое непредсказуемое применение. Иными словами, станут новыми деталями общего безумия. Самых-самых последних Стеллеровых коров найдут и непременно слопают, из убийственно сильного феромона сделают афродизиак, а из афродизиака — инструмент рекламы. Древний артефакт — шкатулка, то ли переворачивающая весь мир после неосторожного нажатия кнопки на ее крышке (причем до почти полного непонимания людьми будущего языка людей прошлого), то ли содержащая иную загадку, во все времена, вплоть до рационального XX столетия, неотразимо привлекает к себе палец очередного «нажимателя». Подождать, пока умный человек примется разгадывать тайну шкатулки? Вот уж дудки! Так не терпится нажать на красный кружок, нимало не размышляя о том, что из этого получится! Так не терпится! Ну давайте же ткнем туда наконец! Что? Опять я сделал какую-то глупость? Не беда: все равно вокруг меня одни сумасшедшие…

Остается добавить: тот, кто готов читать фантастику ради ее литературных достоинств — красоты языка, умения автора придавать тексту музыкальный ритм, сочного подбора лексики и афористичной манеры письма, — точно не будет разочарован. Здесь Прашкевич в своей стихии.