Андрей Хуснутдинов: Тремоло

Пуская из носа дым, он с сожалением думал, что когда-нибудь сделается философом...

Прополка заняла все время до обеда.

Потом Тырса ушла на ферму за молоком, а он прилег отдохнуть.

Заснув, он увидел многоместный древнегреческий туалет (почему "древнегреческий" - потому что мраморный и в пыли), - открытый, солнечный, похожий на заброшенный зрительный зал... "Амфитеатр", - была его отчетливая мысль после пробуждения, и странно: он не только не знал, как ее толковать, но он даже не знал, что такое амфитеатр.

- Это, - спросил он у Тырсы. - Что значит амфитет... амфитеатр?

Тырса разливала молоко по банкам, и полные банки составляла в холодильник.

- Ну его, - вздохнула, облизывая пальцы. - Коньяк какойнибудь. Выпить, что ли, хочешь?

- Да нет... Странно малость...

- Я ж говорю - коньяк. Звездочек много и дорогой. "Амфитеатр".

- Каких это звездочек?

- Пятиугольных, не бойся.

- Я не боюсь...

Покончив с молоком, Тырса присела у окна. Какая-то мысль мяла ее подбородок.

- Пленчик, - неожиданно и нежно попросила она, и ее губы вытянулись трубочкой. - Я ж ведь давно договорилась... Давай сходим. Он доктор хороший, опытный, он все знает, сам воевал. Давай. Он ничего не будет делать, только послушает, и скажет. Это быстро... А то ведь каждый день, каждый божий день одно и то же, это нельзя.

- Чего? - не понял Плен.

Тырса вздохнула, как будто принесла большое ведро воды, и ответила совершенно другим, хриплым голосом: - Ничего, мой готовенький. Ничего... Иди дальше. В психушке за одной партой лежать будем. Иди..

Захохотав, Плен вышел на крыльцо и попинал перила: - Колода...

И крикнул в дом: - Пугало, тьфу!..

Дрожащей рукой полез за сигаретами, но пачка хрястнула в пальцах: звеня траками, по проселочной дороге полз огромный танк старого образца, и белая пыль летела непрозрачной фатой..

Все светилось. Светились стены, пол, потолок, даже руки Плена, когда он смотрел на руки. Посреди комнаты, за ослепительным столом сидел ослепительный Тремоло и рассказывал о своей прошлой жизни. Наверное, в доме разорвалась фосфорная бомба. Плен слушал.

Тырса была где-то рядом, где-то позади и слева, и тоже слушала.

Все неправильно, говорил Тремоло. Потому что все в прошлом. Наша сегодняшняя жизнь, простите за каламбур, - плен и покаяние. Все неправильно. Вот я ем тут ваши сосисочки - ничего так сосисочки, не подумайте,и одновременно не ем. То есть мое назначение кончилось. Тогда еще кончилось, когда я в танке горел. Не в обиду будет сказано, но ты оказался неправ, Плен Честное слово. Не в ад ты меня подталкивал, а в рай, и потому-то цеплялся я за тебя, что показать хотел, от чего бежим всю жизнь без оглядки. Такие дела.

Машина с пустыми баками, и машина эта катится по инерции и под откос вот что мы представляем собой на современном этапе. Только машина каяться не умеет. А мы каемся. Донкихотствуем и скотствуем Строим мельницы с единственной целью - уничтожать мельницы Ты не подумай, что я тут смеюсь над тобой. Я как раз считаю, что так и надо. Сам такой. Сгорел дотла, собрал свой прах в баночку, приладил к баночке ручки-ножки, и пошел строить мельницу. Ха. Эти идиоты стали объяснять мне, что танк нельзя купить потому, что он не продается и портит в мирное время асфальт Что это орудие убийства и инструмент военных действий. Бог с ними... Вот ты поставил свой Памятник, и кто-нибудь говорит тебе, что это инструмент военных действий? . Жена говорит? Ха-ха-ха! Молодец жена!.. Кстати, не имел чести и тому подобное..

Как-как? Тырса?.. Великолепно! Памятник как инструмент военных действий на личном фронте. Запишем. Избыток частных истин создает одну большую истину, похожую на фиг,у... Кстати, почему только сосисочки?.. Сосисочки - это следствие, которое мы обнаруживаем на дне наших стаканов. Да здравствуют причины следствий, которые мы обнаруживаем на дне наших стаканов!. Плен, дружище, на одну минуточку... Так сказать, за мной. . Тырса, мы всего на одну минуточку, не волнуйтесь...

Отведя руку гостя, Плен пошел следом за ним на улицу и все почему-то глядел ему в середину аккуратного бритого затылка.

От танка пахло маслом и апельсинами. Вблизи он казался необъятным, как гора.

- Прошу, - сказал Тремоло, забравшись на башню и Плен опять отвел его руку...

Изнутри гора была уютной квартиркой со всеми удобствами и даже с занавесочками на приборах внешнего наблюдения. Плен сразу ударился головой и присел - оказалось, что на диванчик, и оказалось, с подушечкой.

Тремоло достал спирт.