- Переживал он от фатальной непрухи, - счел нужным объяснить Шаграт. Выпил водку. И понюхал заскорузлый кусок портянки, что таскал с собой на любую пьянку, то есть, не расставался никогда, - а непруха у Суслика была с бабами. Вот Падра скажет, Падра у нас умный, от непрухи с бабами кто хочешь рехнется. А эта рыба на Суслика повелась, потому что у нее с мужиками непруха. На что хочешь спорю. На нее даже у меня не встанет. На нее только у Лонгвийца встать могло, потому что у Лонгвийца всегда стоит. На все. А Лонгвиец с ней развелся.
- Убедительно излагаешь, сыне, - кивнул Падре, похрустывая соленым огурчиком, - вот и встретились два одиночества. Суслик, покайся, неужели у тебя на нее стоит?
- Как скала, - Зверь оскалился поверх бокала.
- М-да, - вздохнул Мал.
Добрый Каркун сочувственно похлопал Зверя по плечу.
- Лечить его надо, - предложил Шаграт, - этой... урино... терапией, да! Говорят, от всего помогает. Я уже начал. Суслик, допивай быстрее. В этот бокал я чуть-чуть долил... отлил... тьфу! чуть-чуть, короче. Надо дозу увеличить.
Простодушный Мал подавился рыжиком и долго кашлял. А Падре гулко бил его кулаком по спине. И, кажется, несмотря на духовный сан, бил с удовольствием.
Обсуждению зверского душевного здоровья предшествовала душераздирающая сцена на летном поле. Его Величество Император Тевтский продемонстрировал остолбеневшим гвардейцам сверкающий золотом "болид", который выкрали-таки у уручьего царя. Выкрали не пилоты - пехотинцы. Бессменная и Бессмертная гвардия, не разлей вода враги всем, кто летает в небе или плавает в море.
Злорадно полюбовавшись своими пилотами, Эрик вызвал из строя господина легата, и долго, проникновенно смотрел ему в лицо. Зверь мог поклясться, что взгляд этот нанес ему морального ущерба на сумму куда большую, чем та, что император отдал в качестве выкупа. Честное слово, он предпочел бы этому взгляду пару недель в обществе Айс. Но Айс не было поблизости, и пришлось целую минуту сверлить глазами пуговицу на груди императорской форменки. Пуговица была костяная. Гладкая. С чуть заметной щербинкой на краю. Зверь эту пуговицу запомнил прекрасно. Она снилась ему всю следующую ночь.
- Я долго думал, легат, что бы с вами сделать, - доверительно сказал император, - посадить на губу на десять лет; заставить, наконец, жениться на всю жизнь; запретить летать на месяц... последний вариант показался мне слишком жестоким, первые два излишне мягкими. Через три недели Рождественский бал, на котором вы, с моего позволения, и с учетом вашего вероисповедания, имели право не присутствовать. Так вот, на сей раз я желаю вас там видеть.
- Так точно, - сказал Зверь, разглядывая прожилки на полированной кости пуговицы.
- Вы должны быть на балу с дамой.
- Так точно, - сказал Зверь. Прожилки складывались в замысловатый узор.
- Дама, разумеется, должна быть из высшего света.
- Так точно, - сказал Зверь, и наконец-то поднял глаза на начальство, благодарю вас, сир.
- За что? - не выдержал Эрик.
- За приказ быть на балу, сир, - взгляд у Зверя был честный-честный, наичестнейший, - моя дама будет счастлива, сир.
- Вернитесь в строй, - рявкнул император.
- Так точно!
* * *
Айс узнала о том, что царь принял выкуп лишь на следующий день после того, как Зверя с рук на руки передали тевтскому представителю. Все получилось очень быстро. Узнав о том, что Тиир фон Рауб не интересует госпожу фон Вульф в качестве экспоната, царь, кажется, даже вздохнул с облегчением. И то сказать - миллион золотом в казне куда приятнее, а, главное, безопаснее, чем живой старогвардеец в подвале. Даже в цепях. Даже в ошейнике. Даже за тремя засовами на стальной двери.
Ну его, право же, к черту!
Деньги, судя по всему, привезли всего через пару часов после визита Айс к царю. И тут же обменяли на Зверя. И Айс поначалу не нашла в себе сил порадоваться за него, она расстроилась, чуть не до слез, как девчонка расстроилась из-за того, что не смогла попрощаться. Хотя бы увидеть еще раз. Увидеть, как он улыбается. Голос услышать.
Не получилось.
Не успела.
А теперь - все.
Зверь наверняка забыл о ней, как только поднялся на борт тевтской "платформы".
Нет. Не забыл. Не сможет он ее забыть.
Ведь было же, сейчас уже и не верится, но было. Совсем близко факельные огни в узких черных глазах. Горячие, сухие губы. Чуть заметный сердце стукает болезненно - рубчик под кожей. Такой остается, если сильно, насквозь прикусить губу. Когда больно.
"ты совсем другая, чем я думал..."
Читать дальше