Владимир Андриенко: Принцесса Себекнофру

— В сторону от богатой части города, мой принц.

— Тогда идем! Или ты думаешь, что не способен посетить квартал ремесленников и бедноты? Я уже много раз там бывал, Аха.

Они прошли мимо большого храма Амона-Ра, мимо домов начальника стражи, смотрителя каналов, хранителя столицы, главного церемониймейстера фараона и опустились вниз, к разделяющей стене. В воротах стояла стража. Но в этот час стражники совсем не утруждали себя несением службы и выполнением всех должностных обязанностей.

Город фараонов Итауи, столица блистательных царей XII династии, был разделен на две части: первая это дворец фараона, храмы, жилища чиновников, военачальников и жрецов; вторая кварталы для ремесленников и бедноты.

Сейчас путь принца и его подручного проходил именно по широкой улице которую пересекали многочисленные узкие переулки со множеством домов. Это были не величественные сложенные из каменных блоков высокие и красивые сооружения с колонами, а простые домики с плоскими крышами, иногда сложенные из кирпича, а иногда плетенные и обмазанные глиной.

В этот час народу на улочках было не много, и никто не обращал внимания на двух воинов спешащих по своим делам. Многие из солдат ходили к улице, где обитали гулящие девки, и это как раз и было их время.

— Вон там, господин, на самой окраине и есть домик нашего жреца. Он живет в самой простой хижине.

— Отчего так? Ведь если он занялся ремеслом бальзамировщика, то доходы у него есть. Я видел, как живут люди его рода занятий. Не хуже вельмож моего отца.

— Это так, мог господин, но Ра-Тауи не простой человек и не просто жрец. Он не гонится за земными благами как иные. Он утверждает, что в его жизни имеется цель.

— Она имеется и у меня. И у каждого человека. Но я не стремлюсь переселиться в хижину.

— Я также, мой господин, — произнес Аха. — Мне не так плохо живется при дворе фараона. Но я не мудрец. Я воин. И мне трудно понять Ра-Тауи. В хижину тебе придется войти одному, господин.

— Я и сам хотел, чтобы ты ждал меня снаружи, Аха…

Ра-Тауи был мужчиной лет 40–45 с худым лицом аскета. На его совершенно лысой голове, почерневшей от загара и напоминавшей отполированное изваяние из дерева, были видны два старых шрама. Глаза жреца были небольшие словно бусины, и они сразу вспыхнули, когда принц пересек порог его дома.

Эвиб-Ра показалось, что он встретил старого знакомого, который ждал его, хотя он видел этого человека в первый раз.

— Привет моему господину наследнику фараона, принцу Верхнего и Нижнего Египта Эвиб-Ра, — тождественно произнес Ра-Тауи, поднимаясь на ноги с простого табурета.

— Привет и тебе, жрец Анубиса. Как ты узнал меня?

— Это просто. Я давно жду тебя, мой господин.

— Ждешь? — по спине молодого принца пробежала дрожь. Этот человек пугал его.

— Да. Мое предназначение помочь тебе, мой господин. Ведь ты пришел ко мне за помощью? Разве не так?

— Я бы хотел, чтобы ты растолковал мне мой сон, жрец. Ты славишься как хороший толкователь снов.

— Прошу тебя сесть, мой господин, — жрец подставил молодому принцу свой лучший табурет. — Наш разговор будет долгим. Ведь тебя интересует не сколько сон, сколько тревожное будущее. А что до того какой я толкователь снов, то это спорный вопрос. Иногда я могу видеть грядущее, а иногда нет.

Принц сел и приказал жрецу сделать тоже самое. Тот повиновался. И сел напротив принца. С минуту они молча рассматривали друг друга. Затем Эвиб-Ра заговорил:

— Ты производишь впечатление мудрого и смелого человека.

— Я не был смелым, когда был молод, мой господин. Но затем смелость пришла ко мне, ибо страх смерти исчез и я познал истину. А тот, кто познал истину, уже может уходить. Тому более не ведом страх, ибо он знает что ждет его за гранью смерти.

— Ты разве знаешь что там за гранью?

— Совсем не то о чем говорят жрецы разных богов, мой принц. Они ничего не знают о загробном мире. Все их расказни сущая ерунда.

— А ты знаешь что там? — спросил Эвиб-Ра.

— Знаю, но не пытайся выведать у меня тайну смерти. Каждый человек познает эту тайну в свое время. И если бы все знали хоть что-нибудь о загробном мире, то поверь мне, принц, в этом мире больше никто не захотел бы остаться.

— Там так хорошо?

— Там нет понимания хорошо и плохо.

— Что это значит? Объясни мне все, жрец. Мне кажется, что я уже готов это познать.

— Представь себе самую страшную тюрьму Египта, мой принц. И наш мир это и есть такая тюрьма. Человек наделен страстями, которые и доставляют ему его страдания. Настоящий мудрец освобождается от страстей и ему не страшно умирать, и он свободен даже в темнице.