Антон Первушин - Звезда

На перекачку файлов инструкции по ремонту крыла со всеми диаграммами и рисунками ушло еще двадцать минут. Получив от сервера подтверждение, что комплект файлов «перекачан» на ящик Хазбанда, Линда Хэм вышла из сети, отключила ноутбук и направилась в ванную комнату — ей нужно было принять душ и хорошо выспаться перед новым днем.

26 января 2003 года, околоземная орбита, высота 278 километров

Дискуссия на орбите получилась горячей. Командир Хазбанд пересказал сетевую беседу с Линдой Хэм и предложил астронавтам изложить свои соображения по этому поводу. Мнения сразу разделились. Офицеры Уильям МакКул, Дэвид Браун и Майкл Андерсон высказались за то, чтобы воспользоваться инструкцией Хэм и попробовать починить крыло шаттла. Женщины оказались более осторожны: и Лорел Кларк, и Калпана Чаула высказались против, утверждая, что нельзя действовать через голову директора НАСА, ведь тот в буквальном смысле отвечает головой за успех или провал миссии спасения. Подумав, к женщинам присоединился Илан Рамон.

— Я голосую за дисциплину! — объяснил израильский астронавт.

Получилось, что решающий голос остался за самим командиром. Он мог бы, конечно, воспользоваться им, и тогда получилось бы, что большинство экипажа проголосовало за идею Хэм, однако в критической ситуации основополагающие принципы демократии не очень-то востребованы. Ведь речь шла о личной безопасности, а значит, не имело значения, большинство выступает за вариант Хэм или, наоборот, меньшинство. Кислород и энергия на шаттле были общими, и любой из членов экипажа вправе рассчитывать на то, что принадлежащую ему долю не будут перерасходовать вопреки его воле и естественному желанию вновь ступить на Землю.

Хазбанд понял, что если он хочет попробовать реализовать план Линды Хэм, ему следует убедить всех членов экипажа — до последнего сомневающегося.

— Друзья, — сказал он, обращаясь в основном к той половине экипажа, которая выказала недоверие, — послушайте меня и попытайтесь понять. Я знаю, что если мы вместо того, чтобы рассказывать друг другу истории из своей жизни, примемся за работу, мы вызовем перерасход воздуха, будем выделять больше углекислого газа и в результате сократим время пребывания на орбите до предельно допустимого. Я также знаю, что, скорее всего, у нас ничего не получится. Ремонт на орбите — не такое простое дело, чтобы его можно было провести подручными средствами. Но! И я обращаю на это ваше внимание! Никто потом не сможет сказать, что мы сидели и тупо ждали, когда нас спасут. Мы — астронавты! Мы — офицеры! Мы — люди дела, а не болтовни! Мы попробуем починить крыло. Если не получится, мы скажем всему миру, что не получилось. Но если получится, мы поставим мир перед фактом и попросим разрешения спасти «Колумбию». Мы не имеем права бросать этот великолепный корабль на гибель, словно мы не экипаж, а банда наемников, которым важнее собственная шкура, чем достоинство первопроходцев!

Хазбанд замолчал, ожидая реакции женщин и присоединившегося к ним израильского астронавта. Илан Рамон сдержанно похлопал в ладоши и, кривя улыбку, спросил:

— А кто сказал, что это нужно — спасать корабль?

Командир Хазбанд повернулся к нему:

— Что вы имеете в виду, господин полковник?

— Результаты не равны, — пояснил Рамон. — Мы можем спасти и себя, и корабль. Но, вероятнее, погубим и себя, и корабль. Взгляните на эту проблему со стороны налогоплательщиков. Они знают, что есть шанс спасти экипаж, пожертвовав кораблем. Они ждут, что агентство сделает всё, чтобы спасти экипаж. Потом им сообщают, что агентство потеряло и экипаж, и корабль. Что будет думать налогоплательщик? Взгляните на эту проблему со стороны будущего развития астронавтики! Кто после такой катастрофы даст денег НАСА? Кто будет летать в космос, если будет известно, что агентство ценит астронавтов меньше, чем свои корабли? Я не трус, вы все знаете это. И у меня нет потребности доказывать кому-либо свою мужественность. Но вопрос нашего спасения больше не является нашим личным вопросом. На кону — будущее НАСА и мировой астронавтики, а потому мы не имеем права рисковать. Мы должны сделать всё, чтобы агентству было проще спасти нас. Так мы спасем астронавтику.

Рик Хазбанд кивнул, в глазах его читалось одобрение:

— Я понимаю вас, Илан. Ваши намерения благородны. Но если мы будем сидеть и ждать, когда нас спасет агентство, это с неизбежностью уменьшит шансы на благополучный исход. Подчеркиваю — не увеличит, а уменьшит! Согласитесь, Илан, два плана всегда лучше, чем один. Альтернатива всегда лучше, чем ее отсутствие. Что касается спасения «Колумбии», то я не призываю вас и других членов экипажа рисковать своими жизнями. Когда прибудут спасатели, вы все отправитесь на «Атлантис». А я попробую посадить шаттл!