Антон Первушин - Звезда

К пятнице Москаленко окончательно запутался в собственных рассуждениях. А потом его осенило. Нужно изложить ситуацию и попросить совета. Обращаться с такой просьбой к начальству или к офицеру по воспитательной работе было глупо. К брату? Брат и вникать не станет, сразу скажет, чтобы принимал решение сам и не вел себя, как последний кретин. К маме? Мама примет любое его решение. Оставалось... Да! Очень удачно, что Надька нарисовалась на горизонте, — пусть даст совет: да или нет.

Москаленко едва дождался субботы. Впрыгнул в полуденную электричку, доехал до города, купил на вокзале букет цветов, не торгуясь, сразу же направился в приют. Позвонил с радиотелефона по дороге, чтобы ждали и встречали, но в голосе Надежды ему послышалась тревога, и Москаленко ускорил темп.

Войдя, он понял, что ничего не светит. Надежда была осунувшаяся, с кругами под глазами, явно чем-то расстроена. Цветы приняла, слабо улыбнулась и сказала:

— Юра, наш Кошкин пропал.

— Пашка, что ли? — удивился Москаленко и сразу насторожился. — Как пропал?

— Так и пропал. Мать его звонила. Выясняла, не у нас ли сидит. Третий день дома не появляется. А у нас его тоже три дня не было. Я и в школу уже... Его там тоже не видели. Пропал.

— В милицию заявили?

— Заявили. Говорят, рано почему-то. Может, говорят, у друзей засиделся.

— Вот черт! — сказал Москаленко.

Он вытащил радиотелефон и набрал номер старшего брата. На том конце прозвучал гудок и металлический голос сообщил, что аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

— Так, — Юрий повернулся к Надежде. — Садись, рассказывай.

— Что рассказывать-то? — она чуть не ревела. — Пропал ребенок. Никогда такого не было. Я три года его веду! Пропал!

— Ладно, ладно. Кто-нибудь заходил? Кошкина спрашивал?

Надежда вдруг остановилась, раскрыв рот.

— Заходил. Точно заходил! Но это четыре дня назад было. Да, четыре. Я его еще видела. Я еще удивилась... чего вы косяком поперли?..

— Что значит косяком? Ничего не понимаю! Надька! Объясни толком!

Надежда выпрямилась в кресле и, похоже, взяла себя в руки:

— Серков заходил. Помнишь его?

— Серков?

Щелчок! И Москаленко вспомнил своего одноклассника — хулиганистого верзилу недалекого Серкова. Да, был такой. Цапались с ним неоднократно. Но потом как-то примирились, нашли точки соприкосновения. При чем тут Серков?

— А! Тогда понимаю. Так ты его тоже сто лет не видела? А тут ты, потом — я. Понимаю.

— Нет, ты не понял. Он заходит постоянно. У него какие-то дела с нашим физкультурником. Они служили вместе в Узбекистане. Там Серков глаз потерял. А теперь он пэр, но, правда, мелкий. Сначала спортивным оборудованием торговал, а потом два киоска журнальных на Ленинградском вокзале поставил. С них и живет.

— А почему тогда косяком? Почему ты так сказала?

— А он тоже про Кошкина спрашивал. До этого никакого интереса к нему не проявлял. А тут вдруг...

— И что?

— Я Пашу вызвала. Они отошли. Как старые друзья отошли. Поговорили. Потом Паша вернулся.

— Не нравится мне всё это, — подытожил Москаленко. — Случайные совпадения, конечно, случаются. Но редко-редко.

Он снова взял в руку радиотелефон, однако старший брат всё еще находился вне зоны действия сети.

Хорошо, пойдем другим путем. Москаленко набрал номер подполковника Александра Бугаева, который занимался в Отряде воспитательной работой. У Бугаева был прямой доступ к правительственным массивам данных, а значит, он мог серьезно помочь.

— Александр Васильевич? Это Москаленко. Очень неотложное дело. Да, почти государственной важности. Поищете, пожалуйста, в массиве личных дел данные на Кирилла Серкова. Мой ровесник. Москвич. В армии служил... Должен быть... Ага, это он! Что-нибудь на него противоправное? Совсем ничего? Замечательно! Это замечательно! А где он сейчас живет? Ага, понял. Спасибо большое, Александр Васильевич! С меня причитается!..

Сложив радиотелефон, Юрий посмотрел на Надежду.

— Поедешь? — спросила она.

— Поеду, — просто ответил он. — Надо разобраться, что их связывает.

— Береги себя, — сказала Надежда на прощанье. — Вдруг там что-то страшное.

Серков тоже переехал из Новогиреево и жил теперь поблизости от Ленинградского вокзала. Москаленко сорвался к нему прямо как был. Но всё же при этом он оставался человеком разумным, а потому попытался дозвониться до брата. Наконец одна из попыток увенчалась успехом.

— Москаленко у аппарата, — откликнулся Сергей.