Антон Первушин - Звезда

— Спасибо, — сказал Москаленко и, не удержавшись, съязвил: — Я обязательно воспользуюсь вашим любезным предложением.

Охранник нисколько не обиделся, а улыбнулся еще шире и даже подмигнул.

Юрий и Павел вошли на территорию «приюта».

— Он нормальный, — заступился за охранника Павел, когда они уже подходили к главному корпусу. — А строгий, потому что инвалид. У него ноги на самом деле нет. Правой. В Ираке потерял. На мине. Страдает очень. Потому и в строгости держит.

— Вот как? — спросил Москаленко, но сочувствием к охраннику почему-то совсем не проникся.

Еще несколько шагов, вращающаяся стеклянная дверь, и Юрий с Павлом оказались в холле, который более приличествовал бы какому-нибудь очень роскошному и очень дорогому отелю для интуристов. На входе, за стойкой, заваленной детскими иллюстрированными журналами, сидела симпатичная стройная девушка с ярко-рыжей копной волос, одетая очень просто — в джинсы и майку. Майка, правда, оказалась не абы что, а фирменной — спереди на ней был изображен плюшевый медвежонок, которого окружала надпись: «Приют для несовершеннолетних имени Януша Корчака». Еще на стойке имелась табличка «Старший воспитатель приюта Надежда Арсенева».

— Здравствуйте, Надежда! — сказал Павел. — Вот космонавта привел.

Москаленко присмотрелся к «старшему воспитателю». И не поверил своим глазам:

— Надька?

— Юра?!

Когда первое потрясение прошло, Надька (какая тебе Надька? Надежда!) засуетилась и позвала пить чай в помещение за стойкой. Однако разглядела опухшую губу и синяк под глазом у Павла и тут же переменила планы. Юрий на некоторое время был забыт, на свет извлечена аптечка, а самого Павла потащили к умывальникам, в душевую комнату первого этажа.

— Ох ты, горе горемычное, Паша, опять тебя угораздило подраться! — причитала Надежда.

Задиристый воробей как-то сразу растерял всю свою задиристость и теперь выглядел обычным малышом с глазами на мокром месте. Но его быстро отмыли, причесали, подлечили, поменяли грязную рубашку на свободную майку с фирменным медвежонком, и, вынеся всё это, он стал похож на человека.

— Теперь быстро в столовую, — распорядилась Надежда. — Ираклий тебя накормит.

— Да не хочу я! — уперся Павел. — Меня дядя Юра мороженым угостил.

Надежда обдала Москаленко презрительным взглядом:

— Балуем детей?

— Я не хотел, — быстро сказал Юрий, но тут он перехватил презрительный взгляд Кошака, и так же быстро поправился: — Точнее, хотел, но я же не знал! Можно же детям мороженое?!

— Ну ладно, — смягчилась Надежда. — Всё равно иди, Павел. Даже слушать ничего не хочу! Тебе понравится, отвечаю. Сегодня курочка с овощами. И фрукты не забудь взять. Совсем отощал, а туда же!

Ворча и косясь, Павел ушел в столовую.

— Ну вот, — Надежда вздохнула с облегчением. — Теперь можно и чаю попить.

Они вернулись в холл, к стойке, и Надежда включила электрический чайник, который вместе с другим кухонным оборудованием и чайными принадлежностями, был спрятан в небольшом помещении, вроде кладовки.

Юрий разглядывал Надежду и отказывался верить своим глазам. Ведь он когда-то ее и за человека не считал. Одноклассница, толстенькая, некрасивая, веснушчатая — куда что девалось? Сегодня перед ним предстала молодая женщина с правильными формами, подтянутая, энергичная и, похоже, отлично знающая себе цену.

— Рассказывай, — сразу же потребовала она. — Как твои дела? Где работаешь? И вправду, что ли, космонавтом? Реализовал мечту?

Москаленко даже растерялся от такого напора.

— Да, — сказал он. — Реализовал. Космонавт я теперь.

— Здорово! — одобрила Надежда. — У нас часто космонавты бывают. Гречко. Ты с ним знаком?

— Знаком немного.

— Любит он с детьми общаться. Настоящий педагог. А ты как? Выступишь с лекцией?

— Ну, если надо... У начальства разрешения спрошу.

Москаленко мямлил, потому что всё еще не верил, что перед ним та самая Надька. Нелегко было привыкнуть.

— Спроси, — Надежда тряхнула головой, и внутри у Юрия всё забурлило от вида ее свободно распущенных ярко-рыжих и словно светящихся волос. — Ты уже летал?

— В каком смысле? — тупо спросил он, не в силах отвести глаз от этого янтарного свечения.

— В космос летал?

— Нет еще. Но еще полечу. А вообще я летаю много. На самолетах. Люблю летать.

Переход к знакомой теме приободрил Юрия. И он решил, что самое время перехватить инициативу:

— А ты-то? Ты-то как? Ты как здесь оказалась? Старший воспитатель! Приют имени Корчака! Я даже в первый раз о таком заведении услышал. Да ты же не собиралась никогда детей воспитывать. Ты же за пэра богатого собиралась выйти!