Юрий Тупицын - Искатель. 1976. Выпуск №5

Вновь, как и в предыдущих случаях, электронный мозг космокатера, проанализировав этот пестрый узор, дал ответ: никакой системы в изображении нет, уловить какую-то последовательность, смысл цветоряда невозможно, определению, толкованию он не поддается. Электронный мозг, безукоризненный, стремительный, лишенный человеческих эмоций и несовершенств, был, разумеется, прав. Он был прав и тогда, когда анализировал цветовой калейдоскоп, и теперь, когда оценил по приказанию Олега уже всю информацию о попытках установить с инопланетянами контакт и о них самих. Электронный мозг не нашел ни малейшей возможности для этого, не смог дать ни одной рекомендации для дальнейших действий. И теперь, собственно говоря, оставалось только одно: «Надежда», пополнив запас горючего, была готова к старту. Она доставит на Землю не только очередные материалы Двадцать девятой экспедиции, но и бесценную информацию о первой встрече человека с чужим разумом, доставит несколько рулонов проволоки с изображением чужого корабля, неведомо зачем оказавшегося на Электре, с изображением их самих… но и только.

— Ну, вот и все! — тяжело сказал Олег, обращаясь скорее к себе самому. — Можем упаковывать вещи.

Но Андрей, не отрываясь, смотрел в этот момент на экран наружного обзора.

В левом углу экрана, на самом горизонте Электры, вдруг появилась знакомая розовая дымка. Она приближалась к космокатеру стремительно, со скоростью, в несколько раз превышающей скорость вездехода. Когда до «Надежды» осталось около полусотни метров, плотное розовое облако опустилось и, коснувшись песка, вытянулось в ширину. Остановившись на месте, оно изменило цвет — теперь облако было ярко-красным. Спустя несколько мгновений окраска опять изменилась — теперь она была фиолетовой. Потом облако стало голубым, зеленым и наконец вновь ярко-красным.

Казалось, оно словно бы приглашало выйти на поверхность Электры.

Ну что же, хоть это, по крайней мере, мы поняли, подумал Олег, тяжело поднимаясь из-за пульта. А если поняли это, может быть, сейчас начнем понимать и другое. Улетать, возможно, и в самом деле еще рано, есть еще полтора часа, целая вечность, за которую, если они, обитатели чужого корабля, нашли все-таки со своей стороны способ преодолеть стену, можно успеть многое… И, возможно, именно эти полтора часа войдут в историю как первые полтора часа ОБЩЕНИЯ с себе подобными, первые часы ПОНИМАНИЯ. Но столь же возможно, что с их стороны этот ответный визит — лишь жест отчаяния, признание того, что они тоже не в состоянии найти верный путь, который связал бы людей разных миров. И вот что еще интересно, подумал Олег, случалось ли им в их космических странствиях встречаться с другими разумными, умели ли они установить с ними связь или все попытки кончались столь же неудачно? Или, быть может, для них это тоже первая встреча и, значит, первый горький урок?..

Усталость, тяжесть — только это ощущал командир «Надежды», надевая скафандр. Готовясь к выходу на поверхность, они обменивались лишь краткими, незначительными фразами, и фразы эти совсем не относились к предстоящей сейчас еще одной встрече с существами другого мира. И в голове Олега молнией пронеслась еще одна мысль: неудачи всегда кажутся более реальными, чем успех; в любой победе есть что-то неожиданное, праздничное, тогда как поражение всегда выглядит обычной, будничной вещью…

Он опустил прозрачное забрало шлема и вопросительно посмотрел на Андрея. Второй пилот «Надежды» тоже был готов. Олег сделал шаг к шлюзовому отсеку — вот так всегда: в скафандре кажешься себе удивительно неповоротливым, неуклюжим, и, странное ощущение, неповоротливы не только руки и ноги, но и мысли, замедленной и тяжелой кажется реакция на все окружающее, — и тогда он увидел в проеме люка маленькую фигурку Димки. Мальчик тоже был одет в свой собственный, специально сделанный для него Андреем скафандр. Он умоляюще попросил:

— Дядя Олег, я хочу с вами! Возьмите меня с собой!

Олег поколебался. Брать мальчугана с собой, конечно, не следовало. Не потому, что могла грозить какая-то опасность — в это нельзя было поверить с самого начала, и тем более невозможным это казалось теперь, — просто незачем было ему выходить на поверхность. Счастлив мальчик, подумал Олег, ему дела нет до стены, стоящей между нами, все происходящее здесь может интересовать его только с внешней стороны, суть ему не понять… пока. Пока? Зато потом, когда мальчик вырастет, он будет знать: он был одним из первых людей, встретивших в космосе людей не с Земли, он был рядом с ними, в двух шагах от них, пусть и не удалось найти в тот раз путь понимания…