Олег Таругин - Холодный бриз

Качанов скользнул по его лицу мутным взглядом и молча кивнул. Затем полез куда-то под стол, погремел выдвижными ящиками, и неожиданно вытащил то, что Крамарчук меньше всего ожидал увидеть: початую бутылку водки, знакомую ему лишь по старым, черно-белым еще, фильмам. По-прежнему не проронив ни слова, прошел к тумбочке, взял с подноса стаканы и набулькал в каждый грамм по сто пятьдесят. Один пододвинул к подполковнику, второй взял сам. Крамарчуку отчего-то подумалось, что тот хоть что-то скажет, пусть и не анекдотически-банальное «за товарища Сталина», но хоть что-то, однако лейтенант лишь кивнул ему, и залпом осушил емкость. Подполковник крякнул — угу, сбылась мечта идиота! — и тоже выпил. До дна, разумеется, по-офицерски.

Лейтенант осторожно поставил стакан на стол, выдохнул. Помолчав несколько секунд, он вытянул из пачки папиросу и посмотрел на подполковника уже куда как более осмысленным взглядом:

— Закончили?

— Почти. Мелочь осталась. А вы?

Качанов лишь неопределенно дернул плечами: мол, издеваетесь что ли?

— Можно сказать, еще и не начинал. Да, — он отстегнул клапан офицерской сумки, вытащил сложенный вдвое лист:

— Вот список задержанных офицеров. И ваших, и… гм… остальных, в том числе и с потопленного корабля. Кстати, это действительно был эсминец? Уж больно большой.

— Эсминец, не сомневайтесь. Самый, что ни на есть, эскадренный миноносец типа «Арли Бёрк», — рассеянно пробормотал подполковник, бегло просматривая список. Что ж, могло быть и хуже. Из всех офицеров части в прошлое отчего-то «забросило» кроме него лишь троих — капитана Терского и майоров Виткина и Скоропадько. Куда подевались остальные, Крамарчук не знал — то ли оказались вне зоны этого самого таинственного переноса, то ли их вовсе не было в расположении воинской части. В то, что кто-то может прятаться, он особо не верил — в подобных-то условиях, когда тебя ищут вооруженные солдатики, по самое не могу науськанные опытными особистами вкупе с политруками? Не, вряд ли. Да и где спрячешься? Это там, в 2008-м, батарея представляла собой хаос полуразрушенных подземных галерей, потерн и казематов, частично используемых самими военными, частично просто заброшенных, а здесь? Нет, вряд ли. Итого — остается трое. За Терского и Скоропадько подполковник не волновался. Первый — из молодых, и училище оканчивал, и звание уже при «незалежной» получал, так что никаких особых исторических знаний у него нет — пришлось однажды пообщаться. Скоропадько тоже неопасен, но по несколько иной причине. Тридцатилетнего майора к ним перевели совсем недавно, месяца три назад, откуда-то из Западной Украины. И судя по крайне радикальным взглядам, ничего, кроме истории своей страны его просто не интересует, а уж история «клятого эсэрэсэра»?! Да ни в жизнь! Так что обоих сослуживцев можно смело отдавать «особым сержантам» в качестве не желающих добровольно сознаваться в подрывной антисоветской деятельности диверсантов и шпионов. Позапираются, потеряют несколько зубов и ребер, да и подпишут все, что нужно. А вот с Виткиным сложнее. Умный мужик, умный и упрямый. Да ко всему ещё и гордый, просто до невозможности. Собственно, потому в майорах до сих пор ходит — по возрасту мог бы уже и подполковника получить. С ним нужно что-то решать, причем быстро. Нет, не подставлять, а именно решать… Так, а что тут у союзничков-натовцев? Ого, аж целых шесть человек, не считая пятерых американцев с эсминца. Два румына, турок, грузин, латыш и немец… тьфу ты, это хреново! Да еще и целый полковник бундесвера, некто Ганс Отто Штайн. Неприятно, этот может историю знать, и два плюс два тоже легко сложит. И чего он тут забыл, вроде офицеры его ранга со вчера в штабе округа зависали? Сидел бы себе на Пироговской, коньяк глушил. Ох уж эти немцы, вечно с ними проблемы… Хотя? У них там в благополучной чистенькой Европе альтистория вроде не особо популярна, это мы вечно со своим комплексом вины и потерянного шанса носимся. Того самого, который «ах, вот если бы все пошло не так, если бы всё можно было изменить»…

Ну и американцы, конечно, те самые пятеро. «Макфоловцы», блин! «Врагу не сдается наш гордый „Макфол“, пощады никто не желает»! С ними… нда, вот с ними непонятно. В анекдоты про «тупых пендосов», медленно умирающих от ожирения и отравления «Кока-колой», Крамарчук не верил, но и вживую еще ни разу не общался. Не то не было реальной возможности, не то подсознательно избегал этого. Да, тут действительно стоит подумать, историю у них в офицерских колледжах неплохо преподают, со своей, конечно, колокольни, но все-таки неплохо. Как минимум, стоит посадить их отдельно от остальных союзничков.