Сергей Смирнов - Без симптомов. Повести и рассказы

В коридоре дряхло затарахтел телефон.

Сестра безнадежно махнула рукой и пошла к двери. Выходя, она приостановилась и спросила, не оборачиваясь:

- Ты где?

- На том свете.

- Ясно… Непризнанный маэстро петербургской ночлежки. - Хлопнула дверь.

Николай положил сигарету на край пепельницы и подождал, пока сестра ответит на звонок… По счастью, звонили ей.

Николай тяжело поднялся и вытянул из-за спинки дивана свое последнее приобретение. Он всегда на первых порах прятал купленные картины подальше от глаз, такую уж имел привычку.

В углу рамки был прикреплен ценник: «Е. КЛЕСОВСКИЙ. «Натюрморт с византийской чашей».

Фамилия художника не производила впечатления - такого Николай не знал, зато цена…

На фоне выпукло-бурой, с легким отливом, словно чуть обгоревшей, стены лежали: большая свежая рыбина, две вареные и очищенные картофелины и основательный ломоть черного хлеба, кажется, изрядно черствого. Все съестное располагалось у основания массивной чаши, покрытой белой эмалью, поверх которой черной эмалью легли изображения цветов-бутонов со стебельками и силуэты не то воинов, не то священнослужителей.

Николай с трудом оторвался от картины и огляделся по сторонам… «Натюрморт с византийской чашей» чем-то разительно отличался от всех примеров сервировки из «наглядного пособия по кулинарии».

- Ужинать будешь? - донеслось до Николая из кухни.

Он очнулся.

Ел он машинально, иногда подолгу не поднимая вилки. Сестра не приставала к, нему, почувствовав, что на брата нашло и, значит, лучше его не трогать. Только решив, что раз нашло и теперь брат, наверно, спать уже не ляжет, попросила разбудить наутро в половине седьмого: в школе спозаранку какая-то линейка.

После ужина Николай снова погрузился в созерцание «Натюрморта с византийской чашей». Он потушил свет и зажег перед картиной - чуть сбоку - свечу. Трепещущий огонек оживлял полотно.

И вдруг Николай прозрел. Он вскочил с места и лихорадочным взглядом скользнул по стенам…

Он нашел. Все эти развешанные по стенам картины-они были заражены… сытостью … Верное ли слово?..

Он вновь сел и просидел неподвижно минут пять…

Спустя четверть часа с домашним «наглядным пособием по кулинарии» было покончено.

Тихо заглянула сестра. Ей было скучно и, видно, захотелось поболтать, но при виде жуткого разгрома она изумленно поморгала и беззвучно исчезла. Тишина в квартире больше не нарушалась ни единым шорохом.

Николай немного опомнился, и ему стало жаль сестру.

- Маша, - позвал он.

- Ты что? - робко отозвалась сестра из коридора.

- Заходи. .

Дверь осторожно приотворилась, сестра зашла в комнату и замерла у вороха макулатуры.

- Да-а… Дела-а… - тихо протянула она, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. - Может, ты и курить бросишь?

- Может… - обнадежил ее Николай.

Глаза у сестры стали совсем круглыми.

- Ты тут… это… твори, - пробормотала она. - А я пойду… позанимаюсь.

Николай снова сел перед картиной и забыл про сестру.

Та вышла и прикрыла за собой дверь, тихо-тихо.

Долго Николай сидел в неподвижности… потом наклонился вперед и, прекрасно сознавая нелепость жеста, протянул руку к полотну. Пальцы свободно проникли в несуществующее пространство и ощутили прохладное прикосновение к эмали.

Обожгло затылок.

Николай отдернулся назад… Рука завязла там, как в паутине. Он снова судорожно дернулся, и ему удалось освободить руку. Картина повалилась вперед, столкнула свечу на пол. Обрушилась темнота. На полу что-то звонко загремело.

В глазах растекались разноцветные круги.

Николай вскочил. Он долго не мог нащупать на стене выключатель, наконец добрался до него, зажег свет - и весь похолодел.

На полу вместе с холстом и погасшей свечой валялись: ломоть черствого хлеба, две вареные и очищенные картофелины, одна из них развалилась от падения, большая свежая рыбина и… византийская чаша с отколовшимся краем.

Чувствуя себя словно во сне, словно со стороны, Николай присел на корточки, поднял картину: перед ним был пустой холст, без единого мазка… Совершенно пустой, плоский холст. Николай, придерживая рамку одной рукой, другой потрогал упавшие на пол предметы. Все были вполне реальными - рыба скользила в пальцах, картошка рассыпалась.

Николай бездумно поднял рыбину, ткнул ее в холст, потом - одну из картофелин, потом - отколотый край чаши… Иное пространство уже не принимало назад потерянные вещи.

Николай тяжело вздохнул - в горле будто застрял комок сухой ваты.