Виктор Вучетич - Искатель. 1977. Выпуск №4

Слова, слова… Точно и наукообразно подобранные слова. И тем не менее в них был страх, временами такой сильный, что просто необходимо было немного выпить, чтобы избавиться от этого страха. Но постепенно эти желания возникали все чаще и чаще, пока все, что имело для него какое-нибудь значение, не исчезало в пьяном угаре.

— Поль, я хочу предоставить тебе одну возможность. Пенни считает, что все складывается так безнадежно толь ко потому, что у тебя нет случая показать себя. И вот я позволил себе не согласиться. Думаю, что и ты не откажешься, во всяком случае, не должен отказываться, если я предоставлю тебе такой случай. Если я окажусь прав, то уж Пенни будет доверять мне. Если же ошибусь, ну что ж, тогда Пенни сможет получить то, что она так хочет.

— То есть…

— Тебя, — ответил Спенс.

Сердце Бэкстера сильно забилось.

— Что же это за возможность?

— Этот случай, — начал Спенс, — самая грандиозная сенсация, которая когда-либо попадала в руки журналиста. Если эта новость будет в твоих руках, Поль, то ты сможешь продать ее любой газете или агентству новостей в нашей стране. За эту сенсацию ты сможешь запросить любую сумму, чтобы с лихвой окупить все свои старания и труды.

Поль Бэкстер открыл глаза и сразу же закрыл их — в окно светило такое яркое солнце, что было больно смотреть. Некоторое время он не мог понять, где находится, потому что дома в его спальню солнечный свет не попадал. Нестерпимо болела голова, словно в затылок вонзили что-то острое. Он почувствовал запах свежего кофе, и уже от одного этого запаха его чуть не вырвало. Он смахнул со лба крупные капли пота. Потом его стала бить дрожь. Он-то знал, что избавиться от этого можно только одним, давно испробованным способом. Он попытался облизать губы, но язык был сухим и горячим.

Бэкстер снова открыл глаза и тут понял, что находится в спальне Спенса. Он увидел его аккуратно выглаженные костюмы, висящие в открытом шкафу, галстуки на перекладине, туфли на полках в стороне. Спенс был всегда очень опрятен. Бывало, они подшучивали за это над ним. Потом он увидел на письменном столе фотографию Пенни в тонкой кожаной раме. Острая боль еще сильнее пронзила голову. Фотография его Пенни на столе у Джона Спенса!

Внезапный ужас охватил Бэкстера. А вдруг где-то здесь, именно в этой квартире находится и сама Пенни! Он провел пальцами по небритому подбородку. Она не должна видеть его таким! Он закрыл глаза и почувствовал, как спазма рыданий стягивает горло. Господи, да ведь она уже сотни раз видела его таким еще задолго до того, как он наконец, стыдясь себя, ушел от нее. В дверях появился Джон Спенс.

— Извини, что разбудил, — начал Спенс. — Я должен рассказать тебе обо всем до моего ухода на работу.

— Ты… у тебя случайно не найдется чего-нибудь выпить, а, Джон? — спросил Бэкстер.

— Нет, — резко ответил Спенс. — Да даже если бы и было, то я все равно не дал бы тебе. Ты должен быть совершенно трезвым, чтобы понять все, что я скажу. После этого можешь напиваться до одурения, но лучше в ка ком-либо другом месте.

Бэкстер отправился в ванную и подставил голову под струю холодной воды. Боже, как ужасно он выглядел!

Спенс уже сидел за столом в маленькой кухоньке. На столе были ветчина, яйца и кофе. Спенс просматривал свежие газеты. Взглянув на вошедшего Бзкстера, он показал на дымящуюся чашку с томатным соком.

— Выпей вот это.

Бэкстер сел за стол. Подняв чашку, сделал глоток. Горячий сок обжигал рот. Поставив чашку, он схватился за край стола, чтобы унять колотившую его дрожь.

— Ты, конечно, знаешь, кто такой голландец Хейден? — спросил Спенс.

— Убийца, грабитель, похититель людей. Человек, который способен на самые гнусные преступления.

— Сегодня он в нашей стране, так сказать, враг номер один, — сказал Спенс. — В настоящее время он находится здесь, в Нью-Йорке.

— Какая честь для Нью-Йорка! Уж не хочешь ли ты, чтобы я взял у него интервью? В этом и заключается сенсация? Конечно, Джон, я…

— Нет, — ответил Спенс. — Я хочу, чтобы ты был свидетелем нашей расправы над ним.

Бэкстер покачал головой.

— Я не следил за газетами уже несколько недель и не очень в курсе событий… Ты хочешь сказать, что он был арестован, осужден и теперь будет…

— Я хочу сказать, что он будет убит на Девятой авеню между девятью и десятью часами вечера при выходе из ресторана. Если ты до этого времени еще сможешь быть трезвым, то будешь единственный журналистом, который увидит все собственными глазами.