И еще сказала, что очень меня любит. Так и сказала, будто и не умерла вовсе. Что ей пора назад в сказочное свое измерение и, если я хочу, она может забрать меня с собой, потому что "муж женой спасется". Туда, где Свет, Истина и свобода, где нет ни дилеров, ни киллеров, и где мы навсегда будем вместе.
С бешено колотящимся сердцем я рванулся было к ней, но тут же понял, что никуда не уйду, потому что не имею права спасать лишь себя. Когда вместо настоящих ребят плодятся на нашей земле воры, жмоты, развратники, наркоманы и киллеры. Пусть я не знаю, как перевести Лунные часы на время Света, но все равно буду до последнего вздоха ждать того, кто отыщет способ это сделать.
Я хотел сказать ей об этом, но Петрова, умница, все поняла без слов, заявив, что я всегда был неисправимым дон-Кихотом, и именно за это она меня полюбила. Потом шепнула: "До встречи!", послала воздушный поцелуй. Солнечным отблеском скользнул ее лик по брезенту палатки, по спящему Кериму, и упорхнул в южное небо.
А я снова проснулся в заколдованной неведомой стране, так похожей и непохожей на ту, нашу. В престижном доме на двенадцатом этаже, откуда видны кремлевские часы на Спасской башне. Внизу, как обычно, веселился город жевал, пил, играл, тусовался, ловил кайф и ночных бабочек, отстреливал конкурентов в темных подъездах и похрапывал. В шикарных спальнях и на вокзальных скамейках.
Я подумал, что однажды для каждого гостя, в самый разгар бала, они начнут бить двенадцать, и тогда его карета обернется тыквой, кони - крысами, а бальный наряд - рубищем. И захлопнутся навсегда ворота дворца, а в стаканчике с мороженым окажется яд. И накаких тебе хрустальных туфелек.
И что никто, ни за какие мои обещанные нули, пока не знает, как их перевести. Пусть не для всех, но хотя бы...
Стрелки часов на Спасской неуклонно ползли к полуночи. Истекали еще одни сутки лунного времени.
Где же ты, отзовись!..
Если тебе не нужны нули - вот моя жизнь. Только сделай это, не медли.
Ведь сейчас позже, чем кажется.
КОНЕЦ
1970, 2001 г