Роберт Говард - Кровь богов

- Клятвы даются для того, чтобы их нарушать, - цинично ответил Дирдар. - Ради Крови Богов я отрекусь даже от Магомета. Предположим, вы найдете Аль Вазира. Что дальше? Он не скажет, где сокровище.

- Известно немало способов, заставляющих человека говорить, - мрачно заверил его Хокстон. - Может быть, хочешь испробовать один из них на себе или все же скажешь, где Аль Вазир? - Он раздраженно посмотрел на араба. Ты получишь часть сокровища. - Хокстон, разумеется, не собирался держать свое слово.

- Машалла!* - воскликнул араб. - Аль Вазир живет один, но путь к нему далек и сложен. Когда я назову место, вы, эфенди** Хокстон, конечно же, сразу поймете, где это. Я же могу провести вас более короткой дорогой, короче на целых два дня. А день, выигранный в пустыне, часто спасает от смерти.

- Аль Вазир живет в пещерах Эль Хоур... А-а-ах! - Голос араба сорвался на визг. Оскалив зубы, он поднял руки в смертельном ужасе. Тотчас раздался выстрел, громкий звук которого разнесся по хижине, и Дирдар, схватившись за грудь, упал со стула. Хокстон, резко обернувшись, заметил в окне черный дымящийся ствол пистолета и мрачное бородатое лицо. Выстрелив в незнакомца, англичанин левой рукой сбил со стола подсвечник, и хижина погрузилась во мрак.

* Машалла - прекрасно.

** Эфенди - господин (тюркск.).

В то время как его компаньоны кричали и ругались, в поднявшейся суматохе натыкаясь друг на друга, Хокстон хладнокровно действовал. Он рванулся вперед, отшвырнув в сторону кого-то, попавшегося ему на пути, и распахнул дверь. Мелькнул силуэт мужчины, бегущего через дорогу под тень деревьев на противоположной стороне. Англичанин поднял револьвер и выстрелил. Хокстон увидел, как человек пошатнулся и упал. Черная тень скрыла тело незнакомца.

Хокстон на мгновение притаился у двери, в одной руке держа наготове револьвер, а другой сдерживая рвущихся наружу людей.

- Назад, будьте вы прокляты! Это старик Салим. Может быть, там, за деревьями, есть еще кто-нибудь.

Но ничего подозрительного не было видно; раздавались только стоны человека, бьющегося в агонии и катающегося по земле. Скоро и эти звуки смолкли, только шелест пальмовых листьев нарушал тишину. Хокстон осторожно вышел под свет звезд. Выстрелов не последовало. Он сразу же начал действовать и, вернувшись к товарищам, рявкнул:

- Ван Брок, Ортелли, ступайте и отыщите Салима. Я знаю, он ранен. Скорее всего, вы найдете его мертвым под пальмами. Если он еще жив, прикончите его. Он был слугой Аль Вазира. Я не хочу, чтобы старик донес о наших планах Гордону.

Англичанин в сопровождении Краковича ощупью пробрался в темную хижину, высек огонь и поднес свечу к телу, распростертому на полу: Хокстон увидел серое лицо араба, остекленевшие глаза и голую грудь, с зияющей круглой глубокой раной, из которой уже не сочилась кровь.

- Точно в сердце, - пробормотал Хокстон, сжав руку в кулак. - Салим, вероятно, видел араба с нами и следил за ним, догадываясь, что мы рано или поздно прижмем Дирдара к стенке. Старый дьявол убил его, опасаясь предательства, - но это уже неважно. Мне не нужен проводник, чтобы добраться до пещер Эль Хоур.

В это время вошли итальянец и датчанин.

- Мы не нашли старого пса, - сказал Ван Брок. - На траве видны пятна крови. Он, наверное, тяжело ранен.

- Пусть уходит, - буркнул Хокстон. - Он уполз, чтобы где-нибудь сдохнуть. До ближайшего жилья около мили. Ему туда не дойти - старик не проживет так долго. Пошли! Люди и верблюды готовы. Они за пальмами к югу от дома. Все готово для похода, как я и планировал.

Вскоре поскрипывание седел на верблюжьих горбах да звон колокольчиков послышались в ночи. Строй молчаливых всадников, подобно темным призракам, двинулся на запад и растворился в пустыне. Оставив спать в звездном свете плоские крыши Эль-Азема, затененные пальмовыми листьями, колеблемые легким бризом, дующим с Персидского залива.

2

Покачиваясь в седле и придерживая рукой висевший на поясе тяжелый револьвер, Гордон неторопливо ехал по пустынной дороге. Темное небо искрилось мириадами звезд, слабый свет которых едва освещал путь. Взгляд путника скользил по рядам пальм, тянувшихся по обеим сторонам дороги и томно колыхавших широкими перистыми листьями под дуновением легкого ветерка. Он знал, что ему не грозит нападение из засады: ни с кем из Эль-Азема у американца не было кровной вражды. А там впереди, совсем недалеко, виднеется дом его друга Ахмета ибн Миткаля, где Гордон жил как почетный гость. Но привычки очень живучи. В течение многих лет он имел обыкновение поступать так, как считал нужным, и если сотни людей в Аравии гордились дружбой Эль Борака, то было и множество других, которые при одном упоминании этого имени скрежетали зубами.