Журнал «Если» - «Если», 2010 № 11

У этого логического дерева есть очень большой недостаток: если вмешавшиеся силы неподконтрольны Беллу, то они неподконтрольны и мне, и я всего лишь обменяла одни загадки на другие. Причем новых в миллион раз больше — и где же тот капризный старичок, к которому можно пойти за отгадками?

Значит, и заморачиваться не стоит с версиями, растущими из данного ствола. Это по определению вне моих возможностей.

Итак, остается вторая достойная рассмотрения группа версий: Белл исчез намеренно, с помощью хитрой техники или неизвестной мне сверхъестественной способности.

Пойдя этим путем, я попаду на новую развилку. Белл либо уверен, что мне не разгадать фокус, либо допускает, что я на такое способна. Если верно первое допущение, я достигла самого тупикового из всех возможных тупиков. И погубила свое будущее — придется же объяснять, почему сигнал бедствия был мною отправлен из дома таинственно исчезнувшего героя. Мне обеспечены многодневные, если не вечные, допросы — обязано же следствие выяснить, куда я дела труп несчастного старца. А потому прорабатывать эту версию я не стану. Если препятствие неодолимо, какой смысл расшибать об него лоб?

Если же Белл, исчезая, допускал, что я смогу найти отгадку… В этом случае он оставил мне все необходимое для успешного поиска. Поэтому я глубоко вздохнула и приступила к тщательному, пять за пядью, осмотру жилища.

Если можно обстановку описать одним словом, то вот оно: функциональная. Ни единой деталью не грешит против практичности. У Белла не было ни предметов искусства, ни безделушек, ни даже книг, кроме тех, что можно заказывать по хайтекс-сети. Не дом, а монашеская келья. И по всем признакам хозяина это более чем устраивало.

Но если у тебя любящая семья и безупречная репутация, разве ты пожелаешь себе такой жизни?

Он сидел у меня на виду — и вдруг исчез в мгновение ока. У него просто-напросто не было времени, чтобы спрятаться.

Мимо меня не проходил. Такое трудно не заметить, когда на тебе скафандр и ты сидишь в столь тесном помещении, как комнатушка отшельника на Темной стороне. Центральный проход узок, и я перегораживала его почти полностью. Беллу пришлось бы отодвинуть меня в сторону или повалить.

Применив бритву Оккама, я сделала вывод: шансы найти объяснение тем выше, чем ближе к кровати будет вестись поиск. Поэтому я приступила к осмотру спального места.

Белл ночевал на матрасе из полиуретановой пены; она поступала из ниши в полу, где хранился резервуар с жидкостью. Матрас не приходилось чистить и поправлять, поскольку за день испарялся верхний слой, и взамен насос выдавал свежую порцию пены. Сама я таким никогда не пользовалась, но слышала, что это стоящая вещь для тех, у кого проблемы с поясничным отделом позвоночника. Я погладила ее ладонью и завистливо вздохнула, хоть и была сама не своя от тревог и забот. Вот бы ночь на такой лежанке провести, пусть даже без сна, — это ж райское блаженство…

Но присутствие матраса означает, что под кроватью Белл спрятаться не мог — там место занято баком с жидкостью и насосом.

Столь же бесполезными для меня выглядят и перегородки с трех сторон от кровати. Прочный металл, холодный на ощупь и без видимых щелей, даже на стыках. Ни перемещаемых панелей, ни потайных дверей, ни участков, где на стук гулко отзывается пустота. Сняв правую перчатку и приложив к стене ладонь, я ощутила слабую вибрацию, такую приятную для нашего брата, лунного жителя, — стало быть, исправно действует механика, не надо беспокоиться за свой следующий вздох.

Ладно, я убедилась, что за стеной находятся машины. Один ответ найден, но остается еще приличный список вопросов.

Я возвратилась к своему стулу и уселась, не сводя глаз с ямки, оставленной в пене человеческим телом. Будь в комнате ковер, подняла бы его в надежде обнаружить ведущую вниз, во мрак, вертикальную шахту с лестницей. Окажись на стенах украшения, поискала бы скрытые за ними ходы. Найди я холодильник, а не только два крана, отодвинула бы его. В любом месте, испытавшем на себе прикосновение человеческой личности, нашлось бы сколько угодно «ниточек», пусть даже никуда не ведущих. Но только не в этой жестяной коробке, что раньше содержала в себе старика, потом старика и меня, а теперь только меня. Во всем жилище лишь одна принадлежащая Беллу вещь имела, возможно, некое предназначение сверх сугубо практического, и это была нетипично яркая ваза. Ну что ж, за неимением лучшего займемся ею.