Журнал «Если» - «Если», 2005 № 11

Один понимал по-русски. Вовка, проявив понятный мальчишеский интерес к автомату «Ингрэм», получил квалифицированную консультацию. Впрочем, получил и по рукам.

Примерно два раза в неделю охранники давали чуть-чуть воли своим природным инстинктам. Под объективом видеокамеры пленников с завязанными глазами бросали на колени и, приставив к горлу тесаки, зачитывали приговор — смерть неверным. Вина их была неоспорима и ужасна: принадлежность к той части человечества, что не разделяет духовных идеалов «Форпоста Всевышнего». Через несколько часов видеозапись попадала на Луну, где и транслировалась существу, не без оснований получившему кличку Змеёныш.

Максима держали на Луне в одном из служебных помещений электростанции Северная. Если бы он знал, что May находится всего лишь в нескольких сотнях метров от него, то крайне удивился бы. Приставать к охранникам с вопросами не было смысла — ответа не получишь, а получишь по морде. То ли за назойливость, то ли просто так, для профилактики. Охранников было двое, они периодически сменяли друг друга. Один — зверовидный детина с бородой чуть ли не до самых глаз; другой — бесцветный блондин с неприятным взглядом. Люди? В биологическом смысле — да. Но люди-функции. Казалось, что их настоящее место обитания — не квартира какая-нибудь, не дом, а коробка с ЗИПом, откуда их достают при надобности и куда потом убирают, завернув в промасленную бумагу.

Удрать? Теоретически — о, конечно, чисто теоретически — это, наверное, возможно, но куда? И что эти мерзавцы сделают с семьей? А с May?

В это самое время Анхель Гутьеррес метался по всей Земле. Российские чиновники силовых министерств не только не могли пролить свет на обстоятельства похищения семьи Волковых, но долго морщили лбы, пытаясь понять, о чем, собственно, вообще идет речь. Похоже, некоторые из них так и остались в недоумении: чего хотел от них бывший Генсекретарь Унии Наций? Неужели в самом деле интересовался такой малостью, как исчезновение пяти рядовых россиян? Невероятно!

Пост Генерального секретаря, хотя бы и покинутый, дает некоторые преимущества, главное из которых — личные связи. В ближайший же уик-энд состоялся разговор Гутьерреса с господином Муцуоки Кааги, одним из богатейших людей планеты, признанным гением биржевых операций, совладельцем десятков корпораций с мировой известностью, меценатом и большим любителем рыбной ловли. Разговор шел тет-а-тет среди бурунов одной из быстрых речек Норвегии, впадающей в безымянный фьорд. Аляска ближе, но господину Кааги больше нравится ловля атлантического лосося, нежели лосося тихоокеанского. Господин Кааги прилетел сюда специально на ловлю нахлыстом, а известно, что всякому уважающему себя нахлыстовику претит ловля с берега. Облачиться в снабженные тремя дюжинами карманов прорезиненные штаны длиной чуть ли не до шеи, бродить взад-вперед по руслу, борясь с течением, оскальзываясь на придонных камнях — совсем иное дело! Это спорт. Это, если хотите, адреналин — неплохая замена улову, если рыба не идет на приманку. Часок-другой ловли — и уже начинаешь подозревать, что жизнь прожита не зря.

— Значит, May? — кричит Кааги на ухо Гутьерресу, перекрикивая шум переката и одновременно меняя на конце конической лески искусственную мушку, затаившую в себе жало крючка. — И семейство русского космонавта? Я правильно понял?

И совершает мастерский заброс метров на шестьдесят, где за едва приметным камнем может стоять хороший лосось. Увернувшись от грозно гудящего удилища ценою в хороший автомобиль, Гутьеррес сражается с течением, проклинает скользкие норвежские камни с Норвегией в придачу, ищет равновесие и энергично кивает: да! Да!

— Больше всего меня интересует, насколько достоверна информация о причастности к этому делу «Форпоста Всевышнего», — меланхолично ответствует Кааги, сматывая леску.

— На девяносто девять процентов, — чуточку кривит душой Гутьеррес. — Этому источнику информации я доверяю, а сознательную дезинформацию считаю маловероятной. Для этого надо знать, что я в игре, уметь рассчитать мои ходы и иметь причину водить меня за нос, а не просто убрать, что гораздо проще.

Кааги согласно кивает, отправляя мушку за новый камень. Драгоценное удилище гнется в дугу, леска пищит, а рыболов подсекает и с криком «банзай» начинает вываживать отчаянно сопротивляющуюся рыбину. Разговор прерывается, начинаются вопли, суматошные команды, Гутьеррес держит подсачек и клянется в душе больше никогда в жизни не участвовать в рыбалке; наконец азартный японец хватает бьющуюся семгу за жабры, взвешивает ее при помощи маленьких электронных весов, извлеченных из одного кармана, фотографирует миниатюрной камерой, извлеченной из другого кармана, и отпускает восвояси.