Хифер Саймон - Приключения астронавта при дворе короля Артура

— Гермес, Гермес!.. — с укором начал Том. — Ничего не поделаешь: тридцать лет есть тридцать лет. — Том поспешно перепрятал журнальчик. — Ну, а сейчас хватит. Садись на свое место — мы отправляемся.

— Мы?! — Гермес заметно повеселел.

— Я бы очень хотел полететь вместе с тобой, Гермес. Закон не разрешает мне поступить так.

Том не успел закончить свою мысль. Яркая молния расколола небо на две части. Никто не знал, что эта молния воспламенила ускорители. Совершенно неожиданно в Центре управления увидели, что из-под «Стардаста» вырвался сноп пламени. Опорные мачты, поддерживающие корабль, медленно опустились, огромная ракета в клубах дыма и огня взмыла в воздух.

Внутри «Стардаста» Тома и Гермеса кидало из стороны в сторону. Наконец Тому удалось добраться до кресла пилота, и тут он услышал сильный грохот. Робот стукнулся головой об пол. Печальная участь Гермеса помогла Тому осознать сложившуюся ситуацию. Он, инженер Центра космических исследований, Том Тримбл, уносится на борту еще не прошедшего испытания «Стардаста» в полную неизвестность, хотя закон это и запрещает! Единственная надежда на спасение — заставить Циммермана повернуть корабль на Землю.

К чести доктора Циммермана, следует признать: он действительно подумывал о том, чтобы вернуть своего насмерть перепуганного инженера на твердую землю (так сказать, на terra firma). Он подумывал об этом в течение целой тысячной доли секунды! Но затем ученый-Циммерман одержал победу над Циммерманом-человеком, и доктор решил воспользоваться ситуацией. Поэтому, когда потрясенное лицо Тома появилось на экранах дисплеев, он остался абсолютно равнодушным к отчаянным мольбам о помощи.

— Нет, Тримбл, это невозможно. Мы уже не можем остановить программу. Смирись!

— На тридцать лет?! — Том не верил своим ушам.

— Тебе это не покажется таким уж долгим. У тебя там полно еды, консервированные соки в холодильнике за полками с сыром. Ты, кстати, случайно не прихватил с собой пары носков?

— Прошу вас, доктор! — умолял Том. — У меня же клаустрофобия, мне с каждой минутой становится все хуже.

Но ничто не могло поколебать достойного ученого.

— Расслабься, Тримбл. Возьми себя в руки. А то нам очень трудно получить первые данные о состоянии твоего организма… Немного музыки для мистера Тримбла! — скомандовал он ближайшему технику.

Через секунду по внутренней связи врубили веселенький регтайм с такой громкостью, что весь центр содрогнулся.

Насладившись жизнеутверждающей мелодией, Циммерман вновь обратился к дисплеям.

— В жизни случается всякое, надо только уметь из всего извлекать выгоду, — философски заметил доктор. — Да, совсем забыл, когда ты вернешься, тебя будет ждать приятный сюрприз в конверте с зарплатой. — Увидев, что его слова не произвели на Тома ни малейшего впечатления, Циммерман продолжил: — Еще… можешь рассчитывать на повышение. Первый заместитель главного инженерного проекта… Как звучит?

— Как посмертная награда, — отрезал Том.

— М-да… Ну, мне пора. Надо отвечать на звонки. Сам президент хочет поздравить меня! Не думаю, что у тебя будет много интересного до того, как «Стардаст» приземлится на Веге. Если обнаружишь звезду, пригодную для посадки, изучи ее.

С этими словами доктор отключил связь со «Стардастом». Экраны погасли. Телефоны же, напротив, разразились ужасным звоном. Это был все тот же сенатор Милбурн, только вот настроение у него было совсем другое.

— Поздравляю, доктор! — пропел он. — Я бы хотел поздравить молодого человека, ну, того… Он собирал робота. Не припомню его имени…

Доктор Циммерман про себя улыбнулся.

— Том Тримбл. Я лично передам ему ваши поздравления. Он только что уехал из города.

«Уехавший из города» Том Тримбл почувствовал, что сила гравитации ослабевает, и начал летать по кабине, стараясь не врезаться в стены или Гермеса. Тот все еще находился в коматозном состоянии и не проявлял признаков жизни с тех пор, как разбил голову при взлете.

Том вскоре обнаружил, что, загребая руками и ногами, может перемещаться в нужном направлении. Для начала он подгреб к окну, о чем, правда, тут же пожалел, так как увидел под собой родную матушку Землю во всей ее красе. Том еще раз со всей остротой осознал, что находится в открытом космосе абсолютно один и что у него очень мало надежды на возвращение. При этой мысли у него мороз продрал по спине. Том ощутил безграничное отчаяние и одиночество. Вид безжизненного тела Гермеса, который стал похож на тряпичную куклу, мало способствовал подъему его настроения. Хотя, по крайней мере, это был кто-то (или что-то), с кем (чем) можно было поговорить.