Хифер Саймон - Приключения астронавта при дворе короля Артура

Тут доктор Циммерман вооружился маленьким молоточком, каким невропатологи проверяют рефлексы, и стукнул Гермеса по коленке. Нога послушно дернулась. Затем он точно так же тюкнул Тома Тримбла. Ответа не последовало. Слегка смущенный полным отсутствием рефлексов у своего инженера, доктор вернулся к Гермесу.

— Гермес чувствует боль, как и мы с вами, — заверил присутствующих Циммерман и ущипнул робота за руку. Вряд ли подобный щипок можно было назвать легким.

— У-у-я-я! — взвыл Гермес голосом Тома.

— Он говорит, реагирует на раздражители и предметы, — продолжал Циммерман как ни в чем не бывало. — Гермес будет передавать нам информацию о состоянии человеческого организма во время межзвездных полетов. Итак, джентльмены, прошу подойти и ознакомиться.

Члены комитета во главе с сенатором Милбурном приблизились к Тому и Гермесу и окружили их. Тем ничего не оставалось, как позволить любопытной аудитории тыкать в себя пальцем, сравнивая реакцию, гладкость кожи, блеск глаз, волосы, зубы… Сенатор Милбурн первым обратился к ним.

— Сколько будет девятью девять? — бесцеремонно озадачил он Гермеса.

— Восемьдесят один, — последовал ответ.

— Это верно? — Вопрос был адресован Тому.

Том наморщил лоб.

— Мне всегда с трудом давалась таблица умножения на девять, — после некоторого размышления признался он.

Сенатор остался весьма доволен проведенными испытаниями.

— Ну, доктор Циммерман, вы превзошли самого себя! — рассыпался он в поздравлениях. — А скажите, кстати, когда будет готов старт?

Слова сенатора прозвучали для Циммермана волшебной музыкой. Улыбнувшись главе комитета улыбкой Чеширского Кота, доктор промяукал:

— Уже готов, сэр.

— Отлично. — Сенатор Милбурн остался весьма доволен. — Чем быстрее, тем лучше! Мои поздравления!

Увидев такой поворот событий, остальные члены комитета кинулись жать руку доктору Циммерману и даже осмелились вступить в беседу с роботом, который доказал, что не собирается никого подвергать казни на электрическом стуле. О Томе в этой суете совершенно забыли. Его самолюбию льстило, что Гермес имеет такой головокружительный успех, но он не мог отделаться от мысли, что хотя бы один из комитетчиков мог удосужиться поздравить и его. В конце концов, это же он был счастливым отцом, который только что удачно разродился!

«Стардаст» терпеливо ждал на пусковой установке. На сей раз это был настоящий «Стардаст», а не та игрушка, которую легко отправила в полет рука доктора Циммермана.

В Центре управления полетом атмосфера была наэлектризована до предела. Все телеэкраны показывали белый сияющий космический корабль. Истекали последние минуты до старта. Приближалось расставание с Землей.

Но старт почему-то задерживался. Случилось то, чего никто не мог предвидеть, что поставило под угрозу всю программу полета, что просто не укладывалось в голове. Гермес боялся.

Если бы телекамеры показали «Стардаст» крупным планом, то наблюдатель увидел бы у окна мрачную фигуру человека, который смотрел на прекрасный земной мир, расстилающийся перед ним. Это и был Гермес, несчастный Гермес, очень напуганный и очень несчастный, который призвал на помощь всю свою человеческую логику и твердо решил, что у него нет желания лететь куда бы то ни было. Скорее «Стардаст» превратится в кучу ржавого металлолома, чем астронавта сумеют убедить отправиться в путь.

В Центре управления доктор Циммерман был в панике.

— Гермес, где же твой патриотизм? — простонал Циммерман, обращаясь главным образом к самому себе.

— Он на это не запрограммирован, сэр, — влез с неуместным замечанием ближайший техник, за что доктор наградил его леденящим душу взглядом.

Легче не стало и тогда, когда в комнату вломился сенатор Милбурн.

— Почему не летим? У меня приглашены высокие гости!

Тут доктор Циммерман предпринял безуспешную попытку обуздать разъяренное официальное лицо.

— Э-э… У нас тут проблема.

— Ну что там еще у вас? — спросил сенатор. Его тон показывал, что тактика обуздания с ним не пройдет.

— Гермес отказывается лететь. — Голос Циммермана звучал виновато, хотя это чувство было ему незнакомо.

— Как может куча железяк что-то хотеть и чего-то не хотеть?! — Лицо сенатора с каждой минутой приобретало все более яркую окраску. В пылу он не заметил, как Циммерман тихонько отключил связь с кораблем.

— Вы отдаете себе отчет, — гудел сенатор, — что одна голова у этой штуковины стоит шесть миллионов долларов? А вы мне заявляете, что создали не робота, а… какую-то кисейную барышню! — Милбурн перевел дух. — Вы можете перепаять проводок или что-нибудь в таком роде?