Вениамин Яковлев: Лукавна и Сосипатр

А всему причина - третий глаз закрылся. Уже булочная на Тверской не работает - третий глаз закрылся. И колдунам нет места - третий глаз закрылся. И атомоходы по морям не плавают. И атомные отходы в землю не замуровывают. И никто никого не горазд подначить, и не подзуживает человек человека, и зла никакого не несет, и дурного не видит, и ударов астральных не наносит, чтоб только никого не осуждать, чтоб хорошее в другом видеть. И жить стало легко на земле, и теплота в сердце разлилась. И люди добрые стали: самовары друг другу ставят, чаи пьют; по-кустодиевски ядреные, крепкие, радостные - третий глаз закрылся; око вещее, зрение Христово отверзается!.. И видят люди друг друга так, как Сущий на небесах их видит. И от этого великого ока помощь великая...

Как Сосипатр победил родовую программу

В далеком воплощении в тридесятом царстве Лукавна была музыкантшей, играла на каком-то допотопном инструменте - клавиколе, где клавиши сплошь из колов, а молоточки из трофейных голов. Сосипатр с его идеалом-суперэго си-бемоль-минорной сонаты Шопена занимался тем, что опровергал родовую программу матери. Лукавна агрессивно хотела видеть Сосипатра восходящим по карьеристической лестнице: студент педучилища, музработник, лектор филармонии, женатый на блестящей Музе Григорьевне... солирующий пианист, аншлаги... Рио-де-Жанейро... любовные записки от почитательниц... и - полное презрение к Сосипатру. Патрик извивался, как угорь, и как мог отбивался от материнских родовых проектов. То приедет, было, к матери и покажет новый пятисотдолларовый японский фотоаппарат, то как-то иначе отчитается: мол, семью завел, мерседес, детей. Мать - ни в какую: презирает, осуждает. Выходит, родовые программы ловушка, и чем больше взбираешься по лестнице, идущей вверх, тем больше презираем той, что поднимает тебя мановением карьеристического ока...

Однажды, почувствовав себя законченным рабом лукавниной программы, Сосипатр сорвался с места, сел на поезд и ринулся к матери. В его задачу входило вывести её из родовой программы, заставить себя уважать. По-родовому выходило: стань он самим Рихтером, Нейгаузом, Малером, Тосканини или Ваном Клиберном - Лукавна ему: "Ты бы лучше детей растил как следует... И что галопом по Европам, стрижешь банкноты? Ума-то никакого!" Чем больше удовлетворяешь родовым амбициям - тем хуже. "Чем бы её эдак раззадорить? думал Сосипатр. - Чем бы её победить? Чего б она совсем не ожидала? Скажешь: стал писателем - ответит: "Что ж ты нищим остался! Стал бы модельером"... Скажешь - преуспевающий фотокорреспондент, заметит, вздыхая: "Жаль, что оставил музыку"... Скажешь, что написал сонату для какого-нибудь кладбищенского привидения, загрустит: "Был бы ты писателем..." Пожалуй, самое сильное средство сломать родовую программу - научиться смиренно, по-православному чистить родные клозеты...

И вот, рано утром ворвавшись к матери, Сосипатр радостно сказал ей: "Дорогая мама, я стал профессионалом! Я теперь профессиональный золотарь" (надо сказать, Сосипатр репетировал прежде не меньше двух недель, представляя реакцию матери).

Лукавна услышав про новую профессию сына, едва ли не упала в обморок, но виду никакого не подала и лишь осипшим голосом переспросила: "Кем-кем ты стал профессиональным?.." - "Золотарем... Чистильщиком клозетов", - исправился Патрик, с кротким и вызывающим ужас матери видом, глядя в глаза своему великому удаву.

Лукавна смолчала, глубоко вздохнула, но Патрик добился своего: с тех пор стала уважать выбор сына, и уже не желала его видеть ни сумасшедшим, ни импотентом, ни Ваном Клиберном, но оставила Патрика в покое, после чего Сосипатр ожил, родился свыше и продолжил свое светлое служение в церкви.

11 сентября 1997г.

Аароныч

Никто не знает, как родился "ЛК". Я скажу вам, как он родился. Некто рассказывал, как в бытность молодым поэтом был приведен он к А.А. Тот и глазом не моргнул, его увидев: "Никогда, - говорит, - поэт из тебя не выйдет, ни журналист, ни писатель совковский. Группенсексом ты не занимаешься и на журнальную шлюху не похож: не умеешь писать, согласно политическому вектору куда дунет, туда и смотри". В ту пору А.А. работал начальником отдела молодых поэтов, и команду свою сколотил так: вывеску опубликовал в прессе: "Кто гениальный поэт, приходи (к нему) на выучку" - конкурс гениальных поэтов. И пришли к нему молодые Дарьи да Марьи, и Сашеньки, и у каждого на уме: стать вундеркиндом, гением, чтобы печататься ежедневно, как он, А.А., местный мэтр из "ЛК".