Аскольд Якубовский: Прозрачник

И в кресле засветился розовый пион. Он был прислонен к ручке кресла и покачивался слегка. Таня протянула руку, но отдернула ее.

- И все же, с какой вы планеты? - интересовалась Таня. - И отчего не было сообщения о вашем прибытии?

- Вот, - сказал Сигурд и выпятил губу. - Свихнулись на космосе. Им проще предположить, что я с другой планеты, чем заинтересоваться, как стать таким. Или гипноз, или планета, два варианта. Шеф очень неглупый человек, но знали бы вы, какую чепуху он говорил при первом нашем знакомстве. Мы посмеялись... Но он удивительно быстро опомнился, а хватка у него, скажу вам, железная. То, что не для себя делает, придает ему дополнительную цепкость.

Сигурд встал и ходил по комнате беззвучной походкой. Ворчал:

- Давай им планеты!.. А что творится на Земле, еще толком не знают. Мир растений и мир животных - тоже планеты, малоизвестные. Это чужие планеты. Их мириады - руку протяни. Как так можно? Сначала нужно узнать свое, узнать Землю и лишь потом браться за остальное. Узнать... Вы спросите: "Как?" Ведь наше проникновение в эти миры убивает их. Положим, беру мир жука, ползающего по коре, или мир жука, обитающего в ней, мертвой и разрыхленной. Эти миры - соседи, но различные... Впрочем, я болтаю, а у меня нет времени. Работа! Сегодня я лечу в Хамаган.

- В Сибирь? - спросила Таня.

- В тропики.

- Вылетаете самолетом?

- Мой самолет - транспортация направленными волнами. Это, сообщу вам, сомнительное удовольствие. Видели машину? На крыше гнутые зеркала? Блестят?

- Параболические?

- Это и есть мой аэропорт. Швырнут - словно электросваркой ошпарят. И прибываешь в самое неожиданное место. Вообразите, очутился я однажды верхом на тапире. Бедняга чуть не умер от разрыва сердца... Да, в Хамаган... А пока позвольте мне присесть рядом с вами. Из-за своей газообразной консистенции я безопасен для хорошеньких девушек. Абсолютно! Даже ваша уважаемая бабушка не придерется.

- При чем здесь бабушка?

Но Сигурд не стал отвечать на вопрос. Он спешил.

- Я уезжаю, я долго-долго вас не увижу. А когда вернусь, то узнаю, что вы замужем. Тогда я стану целым букетом - сразу. Вы любите сирень?

- Очень.

- Значит, стану букетом сирени, приготовьте вазу. Ах, муж рассердится.

- Мужа не будет, - сказала Таня.

Как-то неладно повела себя голова. Она ничего не понимала, она болела от усилия понять. Таня пошарила на столе и нашла тюбик. Она вытрясла таблетку на ладонь и проглотила ее. И начала считать: "Раз, два, три, четыре..." Реклама не врала, при счете "тридцать" в нее вошла бодрость. Таня села, подобрав ноги. Ей было любопытно и странно. Котенок вспрыгнул и устроился рядом. Он не боялся Сигурда. Наоборот, поворачиваясь к нему, котик заводил песенку.

- Вот так и получается, - повторил Сигурд. - В Хамаган.

- Ваше поведение говорит о вашем благородстве.

- Благородстве? Давайте не будем, - умоляюще сказал Сигурд. - Помолчим. Перед отъездом принято сидеть и молчать.

Таня затихла и только взглядывала. Со стороны виделись взметывания ее ресниц. Все так странно, так странно. "Бедный, он меня любит, но в его положении... Или это и есть высшая любовь?"

Тане было грустно и хорошо.

...Светало. Кричали воробьи. Сигурд был интересен. Какие глаза, но почти прозрачный. (Таня неожиданно для себя усмехнулась и замерла - была уверена, что Сигурд обидится.) Тут только она заметила его руку, гладившую котенка. Молчание становилось невыносимым. Таня потрогала котенка: от него шло электричество. Таня решила - это походит на пульсацию слабых токов. "Все пульсирует во вселенной, - думала ученая Таня. - Пульсируют туманности, пульсирует кровь в моих жилах... Сигурд. В нем тоже разнообразные вибрации. Он хороший, а не знает этого. Смешно... Мог бы и не сидеть истуканчиком. А ток идет от него, даже сердце сжимает".

Таня вообразила, чтобы Сигурд не только поцеловал ее, но и крепко обнял. Это будет настоящее прощание. Это будет научно. Никто еще не обнимался с Сигурдом. "Ну чего он застыл? - думала Таня. - Пусть посмеет только..."

Его рука придвигалась ближе и ближе. Они соприкоснулись пальцами и отдернули их.

- Пять утра, - сказала Таня сломанным голосом.

Она посмотрела в окно - по шоссе неслась, подпрыгивала точка первого ветробуса.

- Тебе пора...

- Может, сказать обо всем вашим?

- Иди, ступай в свой противный Хамаган.

- Нам нужно поговорить.

Но Таня брала себя в руки. Хотелось спать. Голову стягивало тугой невидимой шапочкой.

- Ладно, - сказала она. - В последний раз приходи, сегодня, в двадцать четыре часа... Жду. А сейчас я буду переодеваться.