Журнал «Если» - «Если», 2005 № 03

Слова ее, честно говоря, меня смутили, но я, стиснув зубы, промолчал. Почувствовал, как Королева мелко-мелко трясет головой, словно отвергает сказанное Царицей ос: «Неправда, она лжет! Пусть нам придется умереть от голода и жажды, но вместе, как ты сказал, так и будет! Вот увидишь!».

А может быть, я принимал желаемое за действительное.

Пока стража нас вязала, я сказал, обращаясь к Царице:

— Перестань разорять муравейники! Подчини их себе, но перестань истреблять НАШИХ детей…

Царица поджала губы. Охране не удалось нас разлучить. Мы не сопротивлялись. Мы обнимались, и, честно говоря, в этот момент я хотел лишь одного — остаться наедине с моей Королевой.

Башня была высока, и не было из нее иного пути, кроме как улететь на крыльях. По крайней мере, так думали осы.

Королева поила меня своей слюной. А я состригал у нее волосок за волоском острым осколком скорлупы.

Каморка была тесной. Настолько, что мы не могли лежа заниматься любовью. Но это нам не мешало. И хотя при этом тратилась энергия и влага, это не останавливало нас… Мы опять обрели друг друга, засыпав разверзшуюся между нами пропасть.

Волосы ее падали на пол, и она плела из них тонкую веревку, хотя мы не были уверены на все сто, что побег удастся.

Она работала быстро. Я помогал, насколько мог. Меня мучила жажда. Она облегчала ее долгими поцелуями и даже заставляла насильно поглощать ее слюну.

Где-то глубоко противный внутренний голосок зудел, что Королева столь самоотвержена из-за того, что в одиночку ей не спастись.

Веревка была готова на седьмой день. Солнце еще не взошло, а как известно, перед рассветом ночь самая темная. Мы начали спуск. Королева держалась за мои плечи. Она стала очень легкой — кожа да кости. Однако у меня сводило руки, потому что держаться приходилось крепко — веревка была тонкой и скользкой.

Когда мои силы иссякли, она горячо целовала меня и издавала какие-то тихие звуки. Теперь я понимаю: она пыталась говорить со мной.

Что она хотела сказать?…

Нам повезло — веревка не оборвалась, не распустилась.

Мы полежали на земле, чтобы немного прийти в себя, а потом бросились туда, где остались осколки нашей Империи.

Так начались наши сто наполеоновских дней.

В конечном счете их оказалось девять.

В крепости на границе, до которой мы добрались, мало кто уцелел. Многие умерли от горя и потрясений. Но те, кто нас дождался, выражали невероятно бурные эмоции. Некоторые даже плакали. Королева горячо отвечала на приветствия, обняв каждого из оставшихся в живых подданных.

Напали на нас вечером. Но нас уже трудно было застать врасплох. Мы закидали агрессора тучей пыли, смешанной с эфирными маслами трав и цветов. И когда вражеский рой врезался в эту завесу, мы бросились туда с горящими факелами. Вспыхнувшая горючая смесь из пыли и эфира погубила несколько наших чад, но и ос мы потрепали основательно. Их крылья оказались слишком нежными, чтобы выдержать огонь. Некоторые из них упали с высоты и разбились, другие находились в глубоком шоке. Мы вышли из крепости и перебили их всех до одной. И как в прежние, славные времена мы вновь стояли плечом к плечу — Король и Королева. Никто из врагов не выжил.

Ночным маршем мы дошли до следующего муравейника. Он пострадал еще больше. Ярость вскипела в моей душе при виде бессмысленного разорения, разрухи, которые оставляли после себя крылатые разбойницы. Мы начали собирать свои войска. Наша армия стремительно росла.

Увы, лишь раз удалось нам завлечь ос в огненную тучу, больше они на эту уловку не попались. И вернулись подготовленными. На нашу атаку они ответили яростным огнем, изливавшимся с неба.

Я понял, что нам не спасти Империю, и отдал приказ к отступлению. Мы бежали, отходя в глубь гигантского леса. Ничего, настанет день, и мы ответим на удар судьбы.

Но этого не случилось.

Я один был во всем виноват. Правильно говорила осиная Царица: в этом мире существуют свои нерушимые правила. Надо было думать прежде всего о том, как спастись нам с Королевой. Мы были еще молоды. Могли бы пережить Зиму с кучкой рабочих и солдат, с несколькими Мастерами да парой Маток в придачу. Мы могли бы нарожать целые полчища бойцов, вскормленных идеей мщения…

Я же делал все для того, чтобы спасти как можно больше наших детей. Это было неразумно, и мы упустили шанс укрыться в дебрях Леса.

Погода ухудшилась, и это дало небольшую передышку. Похолодало. Я заметил, что растения стремительно желтеют. Наступила Осень.