Затем он увидел, что Мадлен подносит булавку к своей левой груди. Быстрым движением девушка рассекла кожу. Глаза ее вспыхнули, она рассмеялась и, передвинувшись выше, прижалась к избраннику своего сердца. Сен-Жермен облегченно вздохнул: его не отвергли. Его побуждали к дальнейшему, предлагая себя...
Ни грохот колес, ни окрики ночных патрулей, ни ночной холодок, залетавший в вентиляционные щели кареты, не могли оторвать любовников друг от друга. Тела их сплетались и расплетались, изнемогая от сладких конвульсий, пережитое было забыто, в целом мире существовали только они и окрыляющий их души экстаз.
Когда наконец карета подъехала к воротам особняка д'Аржаньяков, позвякивание упряжи показалось Мадлен похоронным боем колоколов.
Он чувствовал, что она готова заплакать, и снова обнял ее.
- Мадлен, не грустите. Когда я вернусь, мы повторим все это несчетное количество раз.
Шепот его звучал как ночной ветерок в летней листве.
"Дай же тысячу сто мне поцелуев, снова тысячу дай и снова сотню",вспомнилось ей.
- Простите, хозяин,- сказал Роджер извиняющимся тоном, наклоняясь к окну кареты.- Мы не можем долее здесь оставаться.
- Я знаю,- кивнул Сен-Жермен. Он сел, стараясь не смотреть на Мадлен, и принялся приводить сиденья в прежнее положение. Справившись с этой задачей, граф глухо сказал:
- Ступайте, Мадлен. Ступайте. Я буду писать вам часто и отправлять письма с нарочными. Мы увидимся в мае. Это не так далеко.
- В мае,- повторила она, Роджер уже открывал дверцу кареты. Девушка поплотнее закуталась в плащ, но не из стыдливости: ей хотелось унести в складках одежды частицу его тепла. Она подняла взгляд и протянула к нему руки.
- Я рада тому, что мы это сделали. Теперь вы во мне.
Он в сильном волнении сжал ее пальцы.
- Я тоже счастлив, Мадлен. Разлука пройдет быстро.
Она спустилась с подножки на мокрую мостовую.
Ночное небо было усыпано звездами, ее волосы шевелил предутренний ветерок.
- В мае,- сказала она еще раз.
Сен-Жермен наклонился, не выходя из кареты, и крепко поцеловал ее в губы. Потом двумя легкими поцелуями коснулся ее глаз.
- Теперь ступайте, Мадлен. Я больше не в силах выносить эту муку.
Мадлен кивнула и сошла на обочину, одной рукой придерживая полы плаща, а другой посылая прощальный привет. Она улыбалась, провожая взглядом карету, скачущего рядом с ней Роджера и сидящего на козлах Эркюля, покуда выезд не скрылся за поворотом и не пропал из виду.
Отрывок из письма графини д'Аржаньяк к маркизе де Монталье.
"15 ноября 1743 года.
Я скорблю вместе с вами, моя дорогая сестра. Вы потеряли мужа, я брата, Мадлен - заботливого отца. Я постоянно оплакиваю нашего дорогого Робера и поминаю в молитвах, но ни слезы, ни поминания нам его уже не вернут.
Аббат Понтнеф, наш кузен, сообщил мне, что Робер перед смертью примирился с Богом и что мученичество, которое он претерпел ради своего чада (Мадлен очень скупо рассказывает о событиях той ужасной ночи, но все же достаточно, чтобы понять, что жизнью своей маркиз выкупил ее жизнь), непременно дарует ему место в сонме святых. Если это доставит вам утешение, могу сообщить, что граф Сен-Жермен прислал аббату деньги из Англии - в оплату служб за упокой души Робера, погибшего на его глазах. Именно граф, как вы, наверное, знаете, и спас Мадлен из огня.
Мужайтесь, дорогая сестра, ибо несчастья словно бы сговорились преследовать нас. С большим прискорбием я вынуждена сообщить вам, что здоровье Мадлен изрядно подорвано пережитым. Так в один голос говорят и священники, и врачи. Разум нашей девочки, слава Богу, не пострадал, но душа ее теперь омрачена постоянной печалью. Чтобы отвлечься, большую часть времени она проводит в учении, сидя над книгами даже ночами. Пуще всего ее занимают история и иностранные языки. Бот странность, при всем при том красота Мадлен не угасла, а вроде бы даже и расцвела.. Этот блеск синих глаз, этот легкий румянец на щечках словно бы сообщают всем, что девочка совершенно здорова. Но это не так. Андре Шенбрюнн, весьма сведущий и опытный врач, утверждает, что именно эти признаки и указывают на то, что недуг развивается, чтобы в скором времени свести бедняжку в могилу.
Я делаю все возможное и сделала бы в сто раз больше, если бы знала, что может ее спасти. Но таких средств еще не придумано. Священники и доктора разводят руками.
Пожалуйста, Маргарита, позвольте ей остаться со мной. Я буду постоянно при ней, ибо теперь не нахожу нужным появляться на людях. Молва зла, смерть моего мужа вызвала в обществе множество пересудов, сплетни не затихают по сей день. Мадлен не проживет и года, я стану за ней ухаживать, я приложу все силы, чтобы скрасить ее последние дни.
Читать дальше