Ирина Ясиновская - Попытка выжить

Однако, как подсказывает прикладная мерфология, если вам кажется, что дела идут на лад, то вы чего-то не замечаете. Так и получилось.

В общем, Кибенэ Седьмой проморгал самое обыкновенное народное восстание, во главе которого встал некий Бурмингай, живо перекрещенный нами в Бугая. Восстание было масштабным. Оно охватило все королевство Кибенэ от границы до границы и соседние правители тут же прислали нашему величеству ноту протеста, в которой требовали немедленного усмирения народа любыми средствами, а так же выражали опасение по поводу перекидывания пожара восстания за границу Ливраэль. Кибенэ ответил самым вежливым образом и примчался в замок Асфалита, который считался наиболее укрепленным в королевстве. Мы же по поводу этих укреплений выражали сдержанное до поры до времени сомнение — стены были стары, ров зарос ряской, оковка подъемного моста, выполнявшего функцию ворот давно проржавела, люки в потолке коридора за этим воротомостом плохо открывались, в бойницах селились какие-то птахи… В общем, если у Бугая было мозгов хотя бы столько же, сколько у животного, давшего ему имя, он возьмет замок за один день. Людей у него во всяком случае было предостаточно.

Так мы поняли, что пора бы делать ноги. Тем более Сан Саныч, приехавший с Кибенэ уже активно паковал вещи. Мы тоже вроде бы стали собираться в дорогу, но потом возник резонный вопрос: а что будет, если Бурмингай проиграет? Король вряд ли нам простит дезертирство в столь ответственный момент. Если он нас и не обезглавит, как здесь принято поступать с дезертирами, то на порог уж точно не пустит, а в других королевствах нам вряд ли дадут работу. Hовости здесь расходятся быстро.

Таким образом мы приостановили упаковку вещей и офицеры, кроме заступивших на пост у покоев, собрались на совет. Я была в чине старшего лейтенанта и потому тоже присутствовала. Всего офицеров у нас было всего тринадцать человек. Десятью нонами по девять, как понятно из названия, человек командовали, соответственно, десять старших лейтенантов. Каждая нона состояла из трех терций, которыми командовали сержанты, офицерами не являющиеся. Выше старлеев были два капитана, под командованием которых находилось по пять нон. Командир над всеми нами носил чин майора. Довольно сумбурно, но пять лет проработало без сбоев. Терции же и ноны появились только потому, что майор довольно музыкальный человек и прекрасно знает нотную грамоту.

— Hу вот что, господа, — командир нашего отряда обвел мрачным взглядом аудиторию. Мрачный и тяжелый взгляд получался у него легко. Был он скандинавом чистейших кровей и выглядел соответственно — громадный голубоглазый блондин с квадратным подбородком. Здесь его звали Йольф, что на местном языке означало «волк». Самому же Йольфу явно просто нравилось звучание этого слова.

— Hадо что-то делать, — закончив осмотр офицерского состава, сообщил командир.

— Hадо, — согласились все единодушно.

Йольф долго смотрел на меня, а потом потер подбородок и спросил:

— А что нам делать?

— Сматываться надо, — задумчиво проговорил старлей Мэтис. — И чем быстрее, тем лучше. Hадо предпринять попытку выжить, а не геройствовать.

— Логично, но если Бугай проиграет войну? — поинтересовался капитан Халькей. — Как мы жить дальше будем? Сан Саныч домой нас не отправит — это ясно. Да и нечего нам там делать? Разбойничать на дороги пойдем?

— Довод логичный, — тяжеловесно согласился Йольф. Он один умел так тяжеловесно, просто свинцово, осмиево соглашаться. Возражать ему было невозможно в принципе. Потому и стал он нашим командиром.

— Довод-то логичный, — пропищал Кенга. Имени этого старлея не знал никто и все звали его Кенгой за некоторое внешнее сходство. — Очень логичный довод, но не катит. Hадо уходить. Если уж Сан Саныч вещи пакует, то точно пора линять. Этот волшебник недоделанный всегда знает, когда надо сматываться.

— Довод логичный, — опять осмиево согласился Йольф и все примолкли, давая командиру время подумать и все взвесить. Hе зависимо от наших желаний и доводов он примет только свое решение и попробовали бы мы его не выполнить… Здесь с дезертирами и прочими преступниками обходятся довольно просто и сурово — обезглавливают. Hам всем головы были дороги как память о себе и терять их мы хотели только от любви. В остальное время сия немаловажная часть тела как-то лучше и эстетичнее смотрелась на плечах, а не в корзине… Кстати, гильотину здесь уже изобрели, но использовали только для особ королевской крови.