Николай Гомолкo - Шестой океан

Дав негру на чай, Рендол присел на мягкий плюшевый диван, осмотрелся. Новое место жительства ему нравилось.

Спустя несколько минут зазвонил телефон, и в трубке послышался голос капитана электрохода:

— Мистер Рендол? О кей! Как устроились? Хорошо? Очень приятно. Со всей ответственностью заверяю: у вас больше не будет никаких беспокойств и неприятностей. Да-да, слово чести. Вы разве не знаете Рональда Андерсена, бывшего мойщика автомобилей, а сейчас капитана лучшего в мире океанского электрохода? Мне, как пролетарию, хотелось бы встретиться с вами, поговорить…

Рендол что-то буркнул в ответ и бросил трубку на рычаг.

Ловко они выкручивались из трудного положения…

Он принялся внимательно изучать все углы и закутки новой каюты, догадываясь, что плюгавый «пролетарий» и тут что-то подготовил.

Но самые тщательные поиски не подтвердили его подозрений. Вилли даже выстукал сантиметр за сантиметром стены каюты в надежде обнаружить какие-нибудь тайники, где могли бы прятаться завербованные убийцы.

Нет, никаких претензий не мог предъявить Рендол администрации электрохода.

Еще одна ночь! Что же принесет она? Не явится ли и тут какой-нибудь «невидимка»?

Весь день Рендол провел в каюте за книгами. Захватывающий мир романтики, любви, в который его ввели писатели своими произведениями, рассеял тревожные мысли, помог на какое-то время забыться…

Полиция так и не помогла сенатору Уолтеру. Поиски Рендола продолжались, но безо всякого результата. И сенатор не находил себе места.

Самым мучительным для него было сознание, что приостановилось строительство ракеты. Тысяча чертей! Как все это неожиданно! И «райские ворота» были у него, и шпики на всей территории следили за каждым рабочим. И вот — на тебе: Рендол исчез, словно сквозь землю провалился… Это, конечно, недосмотр Чарли Пэтона. Осел! Чтоб ему жариться на вечном огне!

Вместе с Рендолом исчезли чертежи самой важной части ракеты — сопла. Уолтер приказал срочно отыскать чертежников, выполнявших вместе с Рендолом проект космического корабля. Но копий у них не осталось. Были найдены только первоначальные эскизы, которые потом сам же Рендол забраковал. Понятно, они могли быть полезными сенатору не более, чем мертвецу припарки…

Встреча с государственным секретарем несколько успокоила Уолтера. Обнадеженный, возвращался он на воздушном автомобиле домой, в главный город Штатов. Просьба сенатора была выполнена: все принадлежащие Штатам самолеты, ракетопланы и корабли возвращались назад, на свои базы, в свои порты.

С минуты на минуту Уолтер ждал желанного сообщения. Он сидел дома, в своем кабинете, мрачный, злой.

За широкими проемами окон голубел клочок ласкового неба. Будто злобно ощеренные зубы какого-то чудовища, торчали на небосклоне тупые, серые громады небоскребов.

Обессиленный шумом, скрежетом, железным беспрерывным громом города-спрута, отходил на покой день.

Кабинет в особняке Уолтера был похож на музей. На одной стене, над мягким плюшевым диваном, висели дорогие, редкостные картины известных европейских мастеров. Напротив веером развешаны образцы старинного оружия разных народов. Сверкали золотом и серебром длинные сабли, поблескивали острыми лезвиями кинжалы, кортики, штыки. А выше, под самым потолком, громадной каплей змеиного яда — макет атомной бомбы. В этот кабинет не без страха входили даже близкие знакомые сенатора. И не удивительно! Тут все как бы подтверждало силу и могущество владельца единственного в Штатах ракетостроительного завода.

В углу, на широкой подставке из орехового дерева, стоял телевизофон новейшее достижение науки. В эти дни экран его вспыхивал чаще прежнего, но хозяина он не мог порадовать ни одной доброй вестью.

…Двое суток прошли для сенатора в невыносимо тяжком ожидании, в бесконечных волнениях. Этим утром Уолтер, встав с постели, сразу же подошел к телевизофону. Поспешно, нервными пальцами настроился он на волну главного управления полиции. Несколько раз судорожно нажал на позывную кнопку. И вот овал экрана вспыхнул, затрепетал тенями. Потом как-то сразу ярко и четко вырисовался знакомый уголок кабинета и почти весь экран заняло заспанное лицо.

— Хелло, Мак! — как можно сдержаннее поздоровался сенатор с главным шефом полиции. — Почему молчите, черт побери! Где Рендол? Где чертежи и атомный пистолет?

Шеф испуганно глянул на Уолтера, развел руками.