Александр Юринсон - Угол отражения

В течение десяти и пятнадцати лет вам хорошо известно, что вы молодая привлекательная девушка, молодая привлекательная женщина; иначе и быть не может: черты лица правильные, фигура хорошая, кожа гладкая, одежда модная, но! - всего этого нет, потому что вы никому не нравитесь, подруги вас жалеют, мужчины равнодушно ощупывают взглядом и отворачиваются, даже не заметив, что вы вообще есть. И "толстая" в этой ситуации - скорее всего предлог, самое простое и нестрашное объяснение непривлекательности. Потому что если не толстая - то какая же еще уродина?

Хотя, и толстая тоже, и все остальное.

Или нет - ни то, ни другое?

Галочка опустила глаза на часики и скривилась: пора бежать. Если бы она смотрела в этот момент на свое отражение, то увидела бы кое-что интересное. В ту секунду, когда неприязнь и отвращение вылились на лицо, с него словно сползла маска. Личико стало миленьким, да, с выражением неприязни и отвращения - но оттого даже еще более хорошеньким личиком молодой привлекательной женщины.

Это выражение держалось ровно столько, сколько требовалось, чтобы перевести взгляд с циферблата часов обратно на зеркало.

Доктор Букин обладал двумя крайне полезными свойствами: он притягивал к себе людей; никак не напрягаясь, просто своим присутствием вызывал у собеседника приятные эмоции. И другое: сам чувствовал себя совершенно свободно даже находясь в обществе несносного человека. Если бы не эти качества, Сергей Васильевич, со своей тонкой душевной организацией, был бы безнадежным невротиком. А так - начав карьеру с должности участкового психоневролога, как только поликлиника большей частью превратилась в коммерческое медицинское предприятие, он очаровал среди прочих и главврача, который устроил ему переквалификацию. И теперь Букин был избавлен от того, чтобы с тоской наблюдать бесконечную череду деградирующих от алкоголя личностей, а напротив, занимая просторный кабинет, предавался большей частью своим уединенным размышлениям, порой прерываемым визитом пациента с изощренным заскоком.

Но находились люди, рядом с которыми эти свойства давали сбои. Один из них всегда был под боком: физиотерапевт Эдик Нахабцев. С первой же встречи он раздражал Букина своими габаритами, шумным и беспардонным норовом и совершенно обезьяньей волосатостью: растительность на щеках и подбородке спускалась по шее на грудь, и сколько бы пуговиц на рубашке не расстегивал Нахабцев - она высовывалась оттуда бесстыже, ничуть не редея. Граница же между бородой, регулярно и безуспешно сбриваемой, и волосяным покровом на туловище, оставляемым в свободном росте, была проведена как границы малоазиатских государств англичанами - достаточно произвольно, где-то внизу шеи, на два пальца выше воротничка рубашки. Зрелище дикое и вызывающее.

Нахабцев врывался к Сергею Васильевичу в своем длинном и узком халате, накинутом на тренировочный костюм, окуная хозяина кабинета с головой в дискомфорт, пока тот не начнет не на шутку метаться, захлебываясь. Он называл его по фамилии и был совершенно уверен, что Букин по характеру такой же развязный; по крайней мере, тому приятно его общество. И, черт возьми, какие-то нити дружбы и взаимодополнения между ними уже протянулись.

Ну а еще иногда попадался такой пациент: неприятный, неподдающийся; они и составляли тот процент неизлечимых, потому что должны быть и неудачи: районный психиатр ведь не Господь Бог.

Резкую, едва ли не самую сильную волну отвращения за всю его практику с первой же секунды вызвала и эта женщина - Тонкович Галина Павловна, даже ее имя, размашисто нацарапанное на карточке медсестрой вызывало отторжение. Не хотелось ни помогать ей, ни вообще вникать в ее вопросы, потому что помочь тут он бессилен, а можно только делать вид, что пытаешься, потому что она пришла не по направлению, а заплатила денежки, и их доктор Букин должен теперь отрабатывать.

А главное, что и загвоздка у нее была та самая: она неизменно вызывала неприязнь - от неосознанной до жгучей - у своих визави. Но лишь выпроводив пациентку, Сергей Васильевич смог перевести дыхание и задуматься о ее проблеме.

Сама она все валила на физические недостатки, и это нормально, все женщины не обходят этот вопрос стороной; но здесь Букин был с ней согласен: непривлекательна. Некрасива. Безобразна. А теперь вдруг, оставшись один, засомневался, попытался восстановить образ пациентки в памяти - и не смог. Только размазня какая-то. Ни отдельно глаза или руки, даже прическу; ни целиком. Это показалось очень странным.