Журнал «Если» - «Если», 2006 № 02

Мысли способны не только растворяться, но и наоборот — расти. Уродливая Мыслишка может со временем преобразиться, похорошеть и стать чертовски привлекательной. Мысль о Безвозмездной Помощи родилась на свет замухрышкой, а сейчас — топ-модель. Мысль Альберта Эйнштейна о Теории Относительности влачила жалкое существование в пригородной лачуге. Я видел эту Мысль недавно — шикарно одетый джентльмен громадного роста. Все зависит от того, сколько людей о тебе думает и тем самым дают работу.

Случается, что Мысль тоже может стать работодателем.

Мысль о Власти неуязвима уже потому, что сидит в головах тысяч людей. И убрать ее — все равно что найти Утопию. Однажды я столкнулся с ним в театре. «Крутые» Мысли любят посещать театры, это повышает их статус.

Против такого громилы я бы не попер ни за какие деньги.

Но сейчас речь не о деньгах.

— Ступню мы тебе вернем, одежду, которая не исчезнет, выдадим. — Он прихлебнул из чашечки. — На время. Выполнишь заказ — с год проживешь припеваючи и без работы. А нет — все равно тебе не жить.

— Спасибо. Но, боюсь, не оправдаю ваших надежд. Это все равно что нищего отучить от Мысли о Попрошайничестве. Не-воз-мож-но.

— Именно потому, что это не-воз-мож-но, мы и обратились к Мысли, у которой нет иного выхода. К тебе то есть. Не бойся. Полное имя клиента — Мысль о Месте Депутата Гордумы.

Немногим легче.

— И как вы предлагаете его убрать?

— Сначала дай согласие.

А что я, собственно, хорохорюсь? Работа почти по специальности. Другое дело, оправдывает ли высокая цель убийство? Пусть даже Мысли. Даже плохой. И не стану ли я в один ряд с такой же мразью, против которой борюсь? Не лучше ли стереться праведником, чем существовать дальше грешником?

Не лучше. Да и какой из меня праведник?

К тому же у меня появилась идея.

— Я согласен.

Мне показалось, или Мысль о Расправе улыбнулся?

— Со снайперской винтовкой когда-нибудь дело имел? Вот и ладненько. Значит, прямо напротив его офиса стоит старое здание…

— Не надо. Дайте его домашний адрес.

— Это — верная гибель. А так, тихонечко сядешь, прицелишься…

— Я не хочу тихонечко.

— Дело твое. В конце концов, нам важен результат. Процесс — прерогатива исполнителя.

Он подозвал официантку. Прибежала мелкая Мыслишка о Чаевых. Заказчик расплатился и начал одеваться. Застегивая последнюю пуговицу, бросил мне:

— Записывай адрес…

С кем я только ни дрался. С Мыслями об Изнасиловании, причем сразу с тремя. С подвыпившей Мыслью о Нецензурной Брани тоже бодался. Крепко мне тогда досталось, но и он еле ноги унес. Один раз даже сцепился с Мыслишкой о Красивой Жизни. Она въехала на своем «инфинити» в развалюху какого-то старика. Накинулась на пострадавшего: «Да ты знаешь, кто мой муж?!». До рукоприкладства дело не дошло. Я просто дождался милиции и выступил свидетелем.

Но с «крутыми» Мыслями пока не пересекался. Только изредка думал: «Отнять бы у этого горлопана в телевизоре неприкосновенность, да зарплату назначить, как у всех — как бы он тогда запел?».

Кстати, Мысль о Физическом Истязании жила в моем доме этажом выше. Шикарная девица, доложу я вам.

И район, в котором живет мой клиент, тоже шикарный.

И костюм на мне не менее шикарный.

А вот пистолет можно было найти и получше.

Подхожу к дверям подъезда старинного дома. Звоню.

— Добрый вечер. Вы к кому?

— Здравствуйте, мне в седьмую, — отвечаю спокойно.

— Проходите, вас ждут.

Даже так? Наверное, охранник что-то перепутал. Щелкнул замок, я вошел в теплый подъезд, стены которого оказались сплошь обиты пластиком.

Дверь в квартиру номер семь, что находится на четвертом этаже, приоткрыта. Изнутри доносится классическая музыка.

Крадучись иду по длинному коридору: налево — кухня, направо — туалет. Налево — столовая с барной стойкой, направо — просторная, но пустая гостиная.

Он сидит в кабинете. В махровом халате, с щетиной на лице. Барин. Завидев меня, встал и расправил плечи. Очень широкие плечи, доставшиеся в наследство от спортивной юности. Подошел и пожал руку.

— Очень приятно. Присаживайтесь. Или сразу стрелять будете? — хозяин совершенно по-дружески рассмеялся.

Заметив мою легкую растерянность, добавил:

— Да знаю я все. Работа у меня такая — все знать. Что пьете в это время суток? Коньячок?

— Не откажусь.

План придется слегка изменить. Клиент изображает дружелюбие, но верится в эту игру с трудом.

— Раз уж у нас такая душевная встреча… — я достал из-под ремня пистолет и положил его на стол.