Подобного рода обращениями к читателю в те годы снабжались почти все переводные приключенческие книги, и предназначались они в первую очередь не для читателей, которым по большому счету было наплевать — есть в книге "классы" или нет, а для критиков и цензоров, как бы предупреждая их неизбежные нападки за публикацию столь "идеологически безликого" сочинения: мол, да, мы все знаем, и даже, как видите, не одобряем автора.
В завершении, словно оправдываясь — уже перед читателями — редакция все же сообщает, что "роман достаточно увлекателен для того, чтобы вознаградить читателя за употребленное на это время".
Кстати, о популярности зарубежных фантастов в России.
Произведения Жюля Верна и Герберта Уэллса в дореволюционной России переводились довольно оперативно — спустя месяц-другой после выхода на языке оригинала российский читатель получал возможность ознакомиться с новыми книгами зарубежных романистов. К творцам НФ в России и в самом деле относились с особой любовью. Свидетельством тому служит и тот факт, что первое собрание сочинений Г.Уэллса увидело свет отнюдь не на родине, а в санкт-петербургском издательстве Пантелеева в 1901 году. Спустя несколько лет другое петербургское издательство "Шиповник" порадовало российских читателей еще одним собранием английского фантаста (1908–1910), а в 1909–1917 гг. знаменитый издатель П.П.Сойкин выпустил первое в мире Полное собрание сочинений Уэллса в 13 томах.
Полистаем еще страницы старых журналов.
Славный капитан Нэмо, созданный фантазией великого Жюля Верна, как и положено популярному литературному герою, время от времени "оживает" в произведениях других писателей. Правда, гораздо реже другого известного персонажа — свифтовского Гулливера. И все же — еще в 19 веке русский писатель Констатин Случевский написал "неизвестную" главу из Жюля Верна — повесть "Капитан Нэмо в России", а из произведений последних лет можно вспомнить изданный на русском языке цикл фантастических повестей немецкого прозаика В.Хольбайна "Дети капитана Нэмо"…
Впрочем, к герою повести полузабытого, а некогда безумно популярного американского писателя Рэя Кеммингса (1887–1957), автора многочисленных произведений в жанре «космической оперы» и авантюрно-приключенческой НФ, "Человек на метеоре" жюльверновский Нэмо не имеет совершенно никакого отношения. На поверку он оказался просто «тезкой». Или «однофамильцем». А может, и самозванцем.
"Человек на метеоре" печатался с продолжением в журнале "Мир приключений" за 1925 год, — всего лишь через год после первой публикации в Америке (факт сам по себе примечательный в характеристике издательской политики довоенной России). И подобно многим другим публикациям "Мира приключений", повесть Кеммингса вызвала самый живой интерес читателей — в первую очередь, конечно же, увлекательностью и экзотическим окрасом сюжета. И столь же быстро была забыта.
Сюжет ее незатейлив. По стечению странных, так и не объясненных автором, обстоятельств некий молодой человек попадает на метеор, составляющий часть одного из колец Сатурна. Драматическое положение юноши усугубляется еще и тем фактом, что он ровным счетом ничего не помнит: ни как попал сюда, ни откуда он вообще, не помнит даже имени своего. А потому и нарек себя Нэмо (можно предположить, что когда-то он тоже читал роман Жюля Верна, только и этого не помнит). На протяжении четырех номеров читатели внимательно следили за удивительными приключениями новоиспеченного Нэмо, время от времени прерываемые "познавательными" описаниями растительного и животного мира, которые оказались пожалуй даже слишком разнообразны для столь небольшого космического тела. А чтобы придать вымышленному миру большую экзотичность, автор заселил метеор и разумными созданиями, обитающими в подводном городе Раксе. И все-таки Нэмо, потерявший уже всякую надежду на возвращение в человеческий мир, не мог не испытывать острого чувства одиночества. И Кеммингс пожалел его: в Раксе юноша встречает свою "Еву" — девушку Нону, которая, кстати, и вовсе уж непонятно, каким образом оказалась на метеоре…
Повесть Рэя Кеммингса являла собой типичный для того времени образчик авантюрно-фантастической прозы, обильно разбавленной псевдонаучными измышлениями. Подобную фантастику — и нашу, и переводную — в большом количестве печатали советские журналы 20-х. Такого рода сочинения не претендовали на роль и функции Литературы (хотя встречались и подлинные жемчужины жанра), но они были весьма увлекательны, нередко даже познавательны, а главное — в достаточной мере будили творческое воображение советских читателей, переживших Октябрьскую революцию. Редакторы "Мира приключений", "Всемирного следопыта" и "Вокруг света" отчетливо понимали свою главную задачу: поучать, развлекая. Как завещал Жюль Верн.
Читать дальше