Борис РУДЕНКО Array - Журнал «Если» 2009 № 12

— Животное не владеет понятием времени, – продолжила Тау. – Звери живут текущим моментом, подчиняясь сложнейшим инстинктивным моделям поведения, рожденным эволюцией за мириады веков. Разум действует совершенно иначе.

— Мы способны осознать любую, даже НЕ СУЩЕСТВУЮЩУЮ В ПРИРОДЕ концепцию, – очень серьезно сказал серебряный. – Нам не требуется, чтобы предки хоть раз сталкивались с нею прежде. Не нужны генетическая память и инстинкты. Здесь, – он коснулся когтем своего изящного, украшенного перламутровыми шипами лба, – можно уместить Вселенную, даже ту ее часть, которую никто никогда не увидит, а главное – мы умеем ПРИДУМЫВАТЬ вселенные! Вот могущество разума!

— А разве всемогущий организм может эволюционировать? – коротко спросила Тау.

Яускас медленно покачал головой.

— Если и может, – произнес он медленно, – то лишь в новом направлении.

— Именно, – отозвался янтарный.

— Но время? – Бьорн развел руками. – Как можно мыслить вне ВРЕМЕНИ, но в ПРОСТРАНСТВЕ? Ведь они едины!

Тау грациозно пожала крыльями.

— Мы не знаем. Это как раз та область, где наши способности заканчиваются и начинается послеразум.

— Где пасует смертный и начинается бог… – прошептал Огрин.

— Нет! – жестко возразил янтарный дракон, даже дернув хвостом от гнева. – Разум никогда не сдается. Пусть не сейчас, не мы – но наши потомки уже совершили этот скачок в далеком будущем, и драконы все равно раскроют тайну. Познание Вселенной нельзя остановить! – Он встопорщил гребень шипов и привстал, хишно изогнув спину.

— Пусть хоть кто-то станет на нашем пути, – прорычал янтарный. – Пусть попробует только!

Офин внезапно отшатнулся и даже сделал пару шагов назад. В его глазах отразилось невероятное изумление, но крылатые восприняли реакцию человека по-своему.

— Не бойтесь, мы не кусаемся! – Тау, рассмеявшись, нежно лизнула янтарного дракона в нос, тот фыркнул и опустил шипы. Драконица с легким смущением обернулась к людям. – Всем нам было непросто смириться с къен, – вздохнула она. – В драконах еще силен конфликт между разумом и врожденной гордостью, мешаюшей объективно воспринимать реальность.

— Видите ли, – в разговор вступил серебряный, – мы не привыкли… чтобы о нас заботились. Скорее уж, наоборот, одним из главных приоритетов драконьего звездного флота является защита и эвакуация любой жизни из опасных районов космоса.

— Так и есть, – неожиданно сказал Огрин. – Все правильно. Серебряный запнулся.

— Правильно? – переспросил он с легким удивлением.

Офин резко кивнул и ко всеобщему изумлению обернулся к янтарному дракону.

— Скай? – спросил он негромко, глядя прямо в зеленые глаза крылатого существа. – Ведь твое имя Скай, правда?

Дракон заметно вздрогнул.

— Что-что?! – Под зеркальной чешуей напряглись мышцы, гребень шипов встопорщился. Огрин, нервно сглотнув, обратил глаза к Тау.

— А тебя зовут Тайга, – прошептал капитан. – И ты уже много столетий любишь Драко… – Он кивнул на серебряного.

Потрясенная драконесса отпрянула.

— Вы не можете этого знать! – вырвалось у нее. Серебряный вскочил, его могучие когти впились в землю.

— Я требую объяснений! – рявкнул дракон.

Офин, стиснув виски, сел прямо в фаву и опустил голову. Его фудь судорожно вздымалась, дыхание со свистом прорывалось наружу.

— Теперь все понятно, – выдавил он. – Загадки больше нет. Капитан поднял глаза. В них блестели слезы.

— Вот почему вы общаетесь как люди, разделяете нашу мимику и жесты. Во7 почему драконы так идеально соответствуют этому миру.

Изумленная и явно испуганная Тау припала к земле.

— Что все это значит?! Капитан с горечью улыбнулся.

— Я о вас читал, – ответил он просто. – Двести лет назад вас придумал всеми забытый автор и описал в своей книге. Точно так же, как ранее другие авторы описывали кентавров, фей, единорогов и гномов. Создатель этого мира черпал вдохновение не только в мифах, но и в литературе Земли.

Он встал.

— Я должен был догадаться сразу, как только увидел ту башню, – Огрин стиснул кулаки. – Ведь ее придумали не древние мифотворцы, а сказочник из XX века, не помню имени…

— Михаэль Эндэ, – глухо вставил Бьорн. Огрин кивнул.

— Верно, – он вновь обернулся к драконам. – Теперь понимаете? Крылатые, оцепеневшие от слов человека, застыли безмолвной скульптурной группой. В их ярких глазах – чужих и в то же время абсолютно понятных – читались вполне ожидаемые эмоции. Изумление и неверие – Тайга, всесокрушающий гнев – Скай, страх за товарищей и готовность ринуться в бой – Драко. И хотя облик драконов ничем, даже цветом чешуи, не напоминал описанных в древней книге примитивных яшеров, характеры были те же самые. Огрин даже не удивился, когда молчание нарушила Тау.