Борис РУДЕНКО Array - Журнал «Если» 2009 № 12

Взгляд Огрина случайно скользнул по старомодной книжной полке у двери и задержался на пурпурном корешке с золотым тиснением. Помолчав, капитан с силой потер подбородок.

— Хельга, Яускас, Бьорн, зайдите ко мне, – негромко произнес он, дотронувшись до сенсора терминала. Книга жгла ему глаза. Неужели случайность?.. Именно эта книга. Именно здесь.

Повинуясь внезапному импульсу, Огрин подошел к полке и взял «Марсианские хроники». Интересно, живут ли тут эльфы? Смуглые и золотоглазые?

Его передернуло. Впору уж думать, что корабль погиб где-то в космосе, а невозможное вокруг… Но Огрин был слишком упрям, чтобы принять подобное. Его сжигала потребность найти рациональное, логичное объяснение всему, что происходит. И рано или поздно он найдет. У всего есть причины. У всего есть смысл. Даже у обнаженных четвероногих красавиц с жемчужными нитями на хвосте…

— Друзья, – сказал он, когда офицеры собрались. – Надо принять решение.

Космонавты расселись по креслам. Некоторое время царила тишина, начать разговор никто не решался: Ичиваку видел не только капитан. Ее странный, неуловимый аромат до сих пор сохранялся в каюте.

— Яускас, – Огрин наконец собрался с мыслями. – Вы биолог. Вы больше любого из нас знаете о законах развития жизни. У вас есть теории?

Невысокий, полноватый, с окладистой черной бородой и давно не-чесанной гривой таких же волос, всегда энергичный и веселый Яускас сегодня казался необычно тихим.

— Чтобы ответить на ваш вопрос, не нужно быть биологом, – он развел руками. – Вы ведь и сами все понимаете, капитан.

— Нет, не понимаю, – возразил Огрин. – Я только вижу, но не понимаю. Вижу кентавров, фей, гномов…

— Беккер клянется, что встретил в лесу единорога, – вставил Бьорн. – Говорит, был слишком потрясен, чтобы сфотографировать.

— Сегодня Ичивака обещала познакомить меня с драконами, – тяжело произнес капитан. – Яускас, я не спрашиваю, каким образом на только что открытой планете может существовать гибрид земной девушки и земной лошади. Я готов верить, что подобное существо возможно и даже возникло здесь самостоятельно, в процессе эволюции. Но я не могу, не имею права верить, что в семи парсеках от Земли, на совершенно чужой планете случайно появилась точная копия нашей, человеческой мифологии.

— Древнегреческой, – уточнила Хельга, сухая, всегда подтянутая и прямая как палка глава медицинской службы. – И скажите за это спасибо. Если б мы угодили в скандинавскую мифологию или в мир духов майя… – она свирепо улыбнулась и резким, отрывистым движением чиркнула ладонью поперек горла.

Яускас опустил голову, сцепил руки на пухлом животе.

— Я много размышлял, – признался он. – Меня даже посетила страшная мысль, что, быть может, мы не долетели до цели…

— Эта мысль посещала всех нас, – резко оборвал Огрин. – Проверить ее невозможно, и мы должны исходить из теории, что живы и видим то, что видим.

— Тогда будем логичны до конца, – серьезно ответил биолог. – Самое простое объяснение – все, окружающее нас, взято из нашего же воображения и каким-то образом материализовано. Увы, это невероятно, поскольку в таком случае местные жители общались бы на одном из языков Земли.

— Согласен, – кивнул Бьорн. – Кроме того, мы видели животных, которые на Земле ни в одном мифе не встречаются. Да и в остальном множество расхождений…

— Именно, – Яускас развел руками. – Я взял у Ичиваки немного крови на анализ. Она действительно кентаврица, самая настоящая, и ее генотип просто поразителен'. Создать подобное на основе наших фантазий… нереально. Немыслимо. В ее геноме есть следы избыточных пар, остатки рецессивных мутаций, подозреваю – там встретятся и скрытые дефекты, способные проявиться как болезнь. Это однозначно говорит о естественном, эволюционном развитии.

— Яускас, – Огрин подался вперед. – Я верю, что кентавры могли развиться на этой планете самостоятельно.

— Не могли, – резко ответил биолог. – Значительная часть хромосом Ичиваки полностью идентична нашим. Подобное совершенно невозможно, Огрин. Вы просто не понимаете, о каких мизерных шансах идет речь. Совпадение даже одной хромосомы у двух видов, возникших на разных планетах, – событие такое же вероятное, как, скажем, случайное превращение Луны в головку сыра!

Яускас оглядел собравшихся.

— Как ученый, я заявляю с полной ответственностью: жизнь и на Дуагее, и на Земле возникла в одном и том же месте, прошла одну и ту же эволюцию и до сих пор практически идентична. Дуагея не просто обитаемая планета; это, если хотите, альтернативная версия Земли. Вплоть до субмолекулярного уровня.