Журнал «Если» - «Если», 2006 № 09

— Больше не свисти, — сказала она. — То есть ты не должна насвистывать эту мелодию вслух, пока тебе не исполнится семнадцать, но про себя ты можешь повторять ее сколько угодно. Ты понимаешь разницу, Суз?

— Я не ребенок, — ответила я. — И все понимаю. А что случится, когда мне стукнет семнадцать и я ее просвистю… просвищу?

Молли улыбнулась.

— К тебе кое-кто придет… Я только не знаю, кто это будет. Может быть, это будет величайший в мире маг, может быть, просто одна старая женщина, которая питает слабость к непослушным и отважным детям. — Она несильно ущипнула меня за щеку. — А может быть — только может быть! — это будет Единорог, потому что с тобой, Суз, всегда будут случаться удивительные и прекрасные вещи. Даю тебе честное слово, хотя ты, наверное, думаешь, что слово старухи немногого стоит. В общем, кто-нибудь к тебе да придет…

А потом мы положили тело короля на его лошадь и тронулись в обратный путь, и я снова ехала со Шмендриком, как в начале нашего путешествия. И они проводили меня до самого дома, как обещали, и сказали моим маме и папе, что грифон мертв и что я помогала его прикончить. (Видели бы вы лицо Уилфрида, когда он услышал такое!..) На прощание Шмендрик и Молли по очереди обняли меня, и Молли шепнула мне на ухо: «Помни! Не раньше, чем тебе исполнится семнадцать!..». После этого они уехали, чтобы отвезти короля обратно в замок и похоронить, а я выпила кружку холодного молока и отправилась вместе с папой и Малкой загонять стадо на ночь в сарай.

Вот и все, что со мной случилось. Мелодию, которую насвистела мне Молли, я постоянно повторяю, но только про себя, в уме. Иногда она даже снится мне ночью, но я никогда не насвистываю ее вслух. Еще я часто беседую о нашем приключении с Малкой, потому что нужно же мне хоть с кем-нибудь поговорить!.. Я обещала ей, что когда мне исполнится семнадцать, я возьму ее с собой в свое заветное место, которое я уже выбрала. Малка к этому времени будет, конечно, уже очень пожилой собачьей леди, но это не имеет значения, потому что кто-нибудь обязательно к нам придет.

Я надеюсь, что это будут Молли и Шмендрик. Единорог, конечно, очень красива, но они ведь мои друзья, и мне хочется, чтобы Молли снова меня обняла и рассказала все те удивительные истории, которые не успела рассказать в прошлый раз, и чтобы Шмендрик снова спел мне свою глупую песенку:

Да, ради этого я могу и подождать.

Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН

© Peter S.Beagle. Two Hearts. 2006. Публикуется с разрешения журнала «The Magazine of Fantasy & Science Fiction».

В основной своей массе и читатели, и даже критики полагают, что фэнтези эпическая и героическая — одно и то же. Московский критик с этим принципиально не согласен. Итак, что же такое эпическая фэнтези и чем она отличается от всех остальных направлений литературы меча и магии?

Раскатистое словосочетание «эпическая фэнтези» — привычная приманка-завлекалочка на книжных лотках. Она прицельно воздействует на определенную читательскую категорию — примерно так же, как и давно уже ни к чему не обязывающая характеристика на обложке книги того или иного заморского автора: «Достойный наследник Дж. Р.Р.Толкина».

Сам же термин, конечно, придуман не издателями, а литературоведами. Смысл его, впрочем, всегда был изрядно размыт и чаще всего оказывался синонимом «классической фэнтези» — понятия, кстати, столь же невнятного (в восприятии массового читателя это что-то «в духе Толкина»). В связи с этим английский исследователь Джон Клют в «Энциклопедии фэнтези» с нескрываемой досадой пишет: «К несчастью, термин слишком обильно использовался издателями для характеристики многотомных героических фэнтези, и потому утратил свою целесообразность».

А между тем «эпическая фэнтези» и «фэнтези, героическая» отнюдь не синонимы. Это, конечно же, не означает, что эпике чужды герои (куда же без них!). Но в данном случае деяния отдельного героя — не главное. Во главе эпической фэнтези лежит сотворение постоянно меняющегося «вторичного мира» и его истории. И таким образом эта ветвь жанра теснее связана с мифологией. В этом коренное отличие эпики от героической и авантюрной фэнтези, где мир служит только «подложкой» для приключений и подвигов героев. Какими бы значительными подобные подвиги ни выглядели, в самом мире-2 они принципиально ничего не изменяют.