Артур Кларк: Остров дельфинов

Ночь была очень темная. Луна еще не взошла, а низко нависшие облака — остатки бури — почти совсем закрывали звезды. Не было даже обычного фосфорического сияния моря: быть может, светящиеся обитатели глубин все еще не оправились после урагана — чтобы снова заблестеть, им нужно сначала успокоиться. А Джонни так хотелось опять увидеть это знакомое слабое свечение! Все-таки он испытывал какой-то трепет, мчась вот так, очертя голову, сквозь непроглядную ночь. Что, если им навстречу катится гигантский водяной вал или на их пути встал невидимый утес и они несутся прямо на него? А он, Джонни, ничем не защищен, и от его носа до поверхности воды всего каких-нибудь семь-восемь сантиметров! Как ни верил он в Сузи, а страхи временами одолевали его, и Джонни приходилось сражаться с ними.

Какое же облегчение испытал он, когда на востоке появились первые бледные отблески лунного света. Толща облаков скрывала луну, но отраженный блеск ее все же разлился в окружающем мраке. Этот блеск был еще так неярок, что различить что-нибудь кругом не удавалось. Но линия горизонта вырисовывалась вдали, и одно это уже успокаивало. Наконец Джонни увидел собственными глазами, что впереди нет ни утесов, ни рифов. Органы чувств Сузи были развиты куда лучше, чем зрение Джонни, как бы ни напрягал он свои глаза, зато теперь он хоть не чувствовал себя совершенно беспомощным.

Сейчас под ними была настоящая глубина, и неприятная зыбь, качавшая акваплан в начале путешествия, осталась позади. Они скользили навстречу медленно катящимся валам, незаметно взбираясь на гребни, расстояние между которыми составляло сотни метров. О высоте их судить было трудно. Из-за того, что Джонни лежал плашмя, они, конечно, казались гораздо выше, чем на самом деле.

Сузи долго поднималась по длинному пологому склону, затем акваплан на мгновение повисал на вершине движущегося водяного холма и наконец несся вниз, в распадок. И все начиналось сначала Джонни давно приспособился к этим подъемам и спускам, ритмично перемещая центр тяжести своего тела на акваплане. Делал он это бессознательно, как велосипедист на неровной местности.

Вдруг из-за туч вырвался полумесяц — луна была на ущербе. Впервые за все путешествие взгляд Джонни объял целые мили окружавшей его воды, мир огромных волн, медленно уходивших в ночь. В свете луны их гребни отливали серебром, и от этого провалы между ними казались совсем черными. Стремительные спуски акваплана в темные долины и медленные подъемы на пики движущихся гор напоминали чередование дня и ночи, ночи и дня.

Джонни посмотрел на часы, они плыли уже без малого четыре часа. Это означало, что они в лучшем случае прошли сорок миль и что уже близок рассвет. Расчеты помогли ему отогнать сон. До этого он дважды задремывал, падая с акваплана, и просыпался, барахтаясь в воде. А это не очень-то приятно — плавать в темноте и ждать, пока Сузи сделает разворот и подберет тебя.

Понемногу небо на востоке светлело. Джонни оглянулся — ему хотелось поймать первые лучи солнца — и вспомнил тот давний рассвет, который он видел с борта гибнущей «Санта-Анны». Каким беспомощным чувствовал он себя тогда и как нещадно жгло его потом солнце! Теперь он был спокоен и уверен в себе, хотя от того места, где он находился, до суши было пятьдесят миль в обе стороны. А солнце больше не могло повредить ему, оно уже давно сделало его кожу темной, смугло-золотистой.

Быстро наступивший рассвет прогнал ночь. Джонни почувствовал спиной тепло нового дня и нажал клавишу «стоп».

Пора было дать Сузи отдохнуть и позавтракать, пусть поохотится. Он соскользнул с акваплана, проплыл немного вперед, чтобы снять с нее упряжь, и Сузи, почувствовав себя свободной, радостно подпрыгнула в воздух и помчалась прочь. Спутника нигде не было видно, он, верно, где-то промышлял рыбу сам по себе. Но Джонни не сомневался — стоит его позвать, и он будет тут как тут.

Джонни сдвинул на лоб маску, в которой пробыл всю ночь, чтобы защитить глаза от брызг, и уселся на краю слегка покачивавшегося на волнах акваплана. Съев банан, два пирожка с мясом и глотнув апельсинового сока, он счел себя сытым. Остальная еда пригодится попозже. Даже если все пойдет хорошо, путешествие продлится не меньше пяти-шести часов.

Он дал дельфинам еще пятнадцатиминутный отдых, да и сам в это врем спокойно лежал на мирно колыхавшемся акваплане. Потом он нажал клавиши вызова и стал ждать.

Минут через пять он слегка встревожился. За время остановки дельфины могли сделать мили три. Но не уплыли же они так далеко! И тут же он успокоился, потому что увидел знакомые очертания спинного плавника, который разрезал волны, приближаясь к нему.