Ирина Булгакова - Уровень

— Между прочим, ты обязан Бразеру жизнью, — как будто продолжала долгий разговор, произнесла вдруг Штучка.

Виртуоз обернулся. Попробовал разглядеть что-то в ее глазах. Девушка широко улыбалась, блестя белыми зубами.

— Все мы кому-то обязаны. Я — Бразеру. Ты — Коллайдеру.

— Так я ж его не убивала, — она пожала плечами.

Виртуоз молчал, буравя ее тяжелым взглядом.

— Смысл? — наконец, сказал он. — Смысл — избавляться от самого сильного члена команды, когда до выхода еще пахать и пахать?

— Сильного. Вот именно. — Она по-прежнему улыбалась, пытаясь за улыбкой скрыть то ли свою тревогу, то ли насмешку.

— Знаешь, Штучка, — он продолжительно вздохнул. — У меня складывается впечатление, что ты знаешь больше, чем знаю я.

Бессмысленный разговор прервало появление Бразера. Виртуоз был ему за это даже благодарен.

Тьма колебалась, плыла вдоль стен, цепляясь туманными сгустками за щербатые бока камней. Сквозняк пересыпал под ногами щебенку, протяжно свистел, воем отдаваясь в ушах.

Туннель был низким, Виртуозу приходилось все время пригибаться, чтобы не боднуть шлемом потолок. К вящей радости, переход скоро закончился. Ход вывел в мрачную глубину огромной карстовой пещеры. Сверху наплывали диковинными скульптурами сталактиты. Каменный потолок прогибался под тяжестью земли, изредка роняя как слезы мелкие камни. Дно пещеры пенилось сталагмитами. Ближе к середине, деля пещеру на две части, змеилось широкое тело трещины.

— Ну наконец-то, — Виртуоз перевел дыхание. Сжатая пружина, закрученная до предела, впервые за сутки начала осторожно разжиматься.

— Я знаю это место. — У Штучки тоже вырвался вздох облегчения. — Это Кости Дьявола. У этой пропасти, по слухам, нет дна.

— Точно, — повеселел Бразер. — Мой приятель лично проверял.

— Выжил? — не удержалась от вопроса Штучка.

— К сожалению. Нет.

— Тихо. — Неясный пока шум первым уловил Виртуоз.

Потом увидел и место, откуда он доносился — справа в стене темнела круглая дыра тюбинга. Пепельный, мутный ручей вытекал из трубы и срывался вниз, в трещину. Сколько спецназовец ни прислушивался, звука падения воды на камни так и не смог различить.

ПРИМА

Дремотные, тягучие капли скользили по гладкой поверхности сталактита, ласточкиным гнездом вросшего в угол, собирались внизу в одну большую каплю, отливавшую красным в свете аварийного маяка. Капля тянулась, никак не желая покидать насиженное место, потом падала на пол, звонко отскакивая от покрытого кафелем пола.

Нестерпимо болело в груди. Резало так, что, казалось, ничего живого внутри не осталось. Девушка застонала, когда попыталась подняться, неловко облокотившись на левую руку. Под лавкой странной, перевитой кольцами змеей лежала груда бинтов. Прима села, до последнего ожидая нападения затаившегося бело-красного чудовища.

Стояла тишина, от которой закладывало уши. Всплески красного света слепили. В этом кратковременном наводнении Прима тонула. Превозмогая тошноту и слабость, она поднялась, дошла до выхода из подсобки, надеясь за дверью обрести спасение.

Внизу спасенья не было. Алели брызгами стены, отливали красным обломки кафеля на полу, багрянец покрывал вскрытые гнойники штукатурки на стенах. У входа, недалеко от ворот полулежал труп — во лбу чернела дыра, сзади, на кафеле, ореолом расплывалось грязно-бурое пятно.

Девушка переступила через расставленные ноги, нагнулась, чтобы поднять пистолет, прислонившийся к боку бывшего хозяина. Машинально поставила оружие на предохранитель и заткнула за пояс. Сбоку, в открытой дверце ворот, отпущением грехов манила темнота. Туда Прима и шагнула. Мертвец проводил ее долгим, завистливым взглядом.

Избавившись от бьющего в мозг света, Прима легко шагала вперед. Эйфория, поселившаяся в душе, отгоняла боль. Девушка шла, твердо уверенная в том, что ей нечего теперь бояться. Как будто с ранением в грудь вытекла из нее кровь, блокирующая доступ к прошлому и теперь, обновленная, Прима наконец вспомнила все, что пряталось в тумане.

Конечно, пробуждение в подсобке легким не назовешь, но ему далеко было до того, что случилось неделю назад.

Тогда ее разбудил ослепительный свет. Он лежал на сомкнутых веках, радужными сполохами пытаясь прорваться внутрь черепной коробки. Прима хотела защититься и потянулась рукой к лицу. Она не обратила внимания на то, что руки стянуты ремнями — любым способом ей нужно было поставить преграду между слепящим светом и собой.