Михаил Кагарлицкий - Пиала

Но он приступил к работе. Министр утверждал, что исследуемый район контролируется правительственными войсками.

Вода... Он, кажется, терял сознание. Когда в последний раз поднял голову, солнце было несколько левее. Оно сместилось? Или сместился он? Горло пересохло - тяжело было дышать. Его состояние трудно было назвать жаждой. Многие европейцы, жившие в Стране, отмечали странную особенность влияния на них местного климата. Отсутствие воды, отказ от нее, даже на сравнительно короткий срок, приводил к странным психическим заболеваниям. Он считал себя достаточно выносливым и к подобным рассуждениям относился скептически. Как выяснилось, напрасно. Тело охватывали горячие тугие кольца, которые с каждой секундой все больнее и больнее сдавливали его в своих объятиях. Каждый вздох стоил неимоверных усилий. Он понял, что больше не сможет сделать ни одного движения.

У женщины болело сердце. Нет, не сильно, как это бывало при приступах, а жесткими, методичными покалываниями - длительными и изнуряющими. Таблетка, тающая за щекой, не помогала.

Женщина знала, что в ее жизни происходит нечто ужасное. И самое страшное - знала, с кем это происходит. Она вынула из кухонного столика пиалу и наполнила ее водой - надо было запить таблетку...

На ее ладони стояла пиала с водой. Она подняла ее на уровень глаз, думая о своей беспомощности. О неумении преодолевать пространство и время. О невозможности помочь. И тут, на ее глазах, пиала начала исчезать. Сначала растворилась в воздухе ее верхняя часть, потом растаяла середина и, наконец, исчезло донышко, оставив после себя несколько капель холодной воды. Ладонь была пуста. Женщина вздохнула и опустила руку.

Неприятная резь в глазах. Он приоткрыл их. Прямо перед ним, на уровне глаз, стояла пиала. Она сияла белизной на придорожной кочке и казалась огромной. Он смотрел на пиалу, не отрывая глаз, - а вдруг она исчезнет? Там должна быть вода.

"Слишком дико для миража", - подумал он. - Пиалы для Страны представляли экзотическую редкость. Может быть, галлюцинация? Такое вот, последнее, воспоминание о матери, о родине? И легкая, как паутинка, трещинка, знакомая с детства... Надо все же попробовать дотянуться до нее. А если там нет воды?

Испугавшись, он резко протянул руку и ощутил холодную поверхность фарфора. Только бы не расплескать, не пролить ни единой капли...

Он вернулся домой в конце января. Женщина усадила его на диван, села рядом и молча посмотрела на него.

"Как он изменился, мой мальчик", - подумала она.

Вечером он стал разбирать свои чемоданы. На дне одного из них лежала маленькая белая пиала.