Журнал «Если»: «Если», 2005 № 04

— О сестра моя, не трать больше времени на разговоры с недостойным смертным, — заявила Инанна, поднимаясь на ноги. — Он лжет, как тощий осел на рынке. Наше появление здесь не имеет к нему никакого отношения. Неужели я бы откликнулась на молитву жалкого гончара, к тому же раба!

— Ты совершала и более дурацкие поступки, — заметила Эрешкигаль. — Если ты его любишь, то, конечно, ответила бы на его молитвы.

Инанна фыркнула.

— Неужели он похож на человека, которого я могла бы полюбить?

— Эй! — запротестовал гончар, но богини уже не обращали на него внимания.

В ответ на язвительные замечания Эрешкигаль следовали не менее ядовитые реплики Инанны. Они давно перешли на личности. Намтару даже показалось, что божественные сестры получают удовольствие от перепалки. Бормоча под нос ругательства, он отошел в сторонку и уселся на землю среди мертвых.

Когда богини исчерпали запас взаимных оскорблений, Инанна перешла к делу и рассказала, зачем она привела Намтара из таверны Пуаби.

— …солдат, молодой, сильный, красивый, ты представляешь? Они спасли жизнь этому жалкому типу и предали смерти бедного, милого красавца. И за что? Из-за какой-то ерунды! Глупые жрецы. Я намерена наслать на них проказу, когда вернусь, вот увидишь! И чирьи. Да, обязательно чирьи! Жрецы их ненавидят.

— Ты всегда была неравнодушна к мужчинам в форме, — со смешком заметила Эрешкигаль. — Давай я угадаю кое-что про твоего солдата. Большое копье?

Инанна в ответ лишь облизнула губы, что заставило ее сестру расхохотаться таким непристойным смехом, что покраснела бы даже невинная овечка.

— Это нечестно, — продолжала богиня любви и войны. — Какое ужасное расточительство. Я бы предприняла определенные шаги раньше, но мне не удалось вытащить его из похоронной процессии.

Эрешкигаль кивнула.

— Мистические священные числа. Из всего, что утверждают жрецы, когда описывают принципы устройства Вселенной, это единственное — верно.

Намтар, разинув рот, слушал разговор сестер.

— Так вот в чем дело, — пробормотал гончар, подтягивая колени к подбородку. — Молитвы Пуаби можно засунуть в задницу, божественная потаскуха просто хотела заполучить солдатика. Она и не собиралась менять мою жизнь на жизнь Сабит!

— Ты только сейчас это понял? — Слова донеслись откуда-то справа из темноты и были такими тихими и невесомыми, что Намтар усомнился, слышал ли их.

— Кто здесь? — спросил он.

Обитатели жуткого царства Эрешкигаль не сохраняли ни малейшего сходства со своими брошенными телами. Больше всего они походили на крылатые тени, серые, словно пепел, любимый материал богини Эрешкигаль для внутреннего убранства ее владений.

Тень, к которой он обратился с вопросом, быстро взмахнула левым крылом — получилось, что она легонько толкнула его в плечо.

— Ну, кто еще захочет поговорить с тобой, глупыш? Это я, Сабит.

— Сабит… Конечно, я тебя узнаю. Я бы узнал тебя в любом месте, — галантно солгал он лишенной облика тени. Почесав в затылке, Намтар добавил: — Пуаби передает тебе привет.

Крылатая тень захихикала.

— Пуаби не передавала никаких приветов. Моя сестра безутешно плачет. Она ужасно скучает без меня, а сейчас и вовсе пребывает в ужасе, полагая, что после того, как Инанна явилась в ее таверну и устроила отвратительную сцену, никто не захочет туда ходить. И еще она сожалеет, что сделала с тобой при помощи бронзовой соломинки.

— Откуда ты знаешь?… — начал Намтар.

— Смерть открывает многие врата, — серьезно проговорила тень Сабит. Потом она издала непристойный звук, хотя Намтар никак не мог сообразить, как ей это удалось. — Так бы сказали глупые жрецы. Истина же состоит в том, что после смерти боги делают все тайны мира открытой книгой. Почему бы и нет? Ведь мы уже никак не способны использовать эти сведения.

— Значит, ты знаешь, что я…

— …никогда не предлагал занять мое место здесь? Конечно. — Тень Сабит еще раз игриво толкнула Намтара крылышком. — На твоем месте я бы поступила точно так же, схватила бы свою жизнь и побежала бы, как огонь по ячменному полю. Ну разве человек в здравом уме может согласиться прийти сюда?

Пока Сабит говорила, Намтар заметил, что вокруг них собирается уйма других крылатых теней. Они тихим хором подтвердили слова Сабит, хотя ни у одной из теней не было рта, горла или языка. Бывший раб услышал слабый и печальный перезвон золотых колокольчиков, украшавших шапки несчастных рабов, сошедших в обитель смерти вслед за царем Гильгамешем.