Николай Симонов - Сидоровы Центурии

Кузьмич предложил ему остограмиться, но Павлов отказался, сославшись на нездоровье. Старик удивился, но повторять предложение не стал.

На обратном пути, проходя мимо похожей на гараж постройки, примостившейся напротив фасада бетонной коробки спортзала, Павлов замедлил шаг, а потом остановился. Ему показалось, что внутри кто-то есть. Осторожно подойдя к железной двери, он точно услышал чьи-то голоса и сдавленный смех. Присутствие на территории школы в столь позднее время посторонних лиц его совсем не устраивало. Он набрал в легкие воздух, резким рывком открыл дверь и заорал:

— А ну, марш, отсюда!

Его расчет на внезапность оправдал себя даже с большей эффективностью, чем план "Барбаросса". Не оказав ему совершенно никакого сопротивления, из постройки выскочили три подростка мужского пола и бросились бежать в разные стороны. Вслед за ними, поправляя задравшуюся на заднице короткую джинсовую юбку, из двери, пошатываясь, вышла рослая и полногрудая девица с распущенными волосами и густо наложенным на лицо макияжем. И даже попыталась с ним заговорить, дыша ему в лицо перегаром и никотином:

— Ты, что, в натуре, новый учитель, что ли?

— Пошла домой, шалава! — скомандовал Павлов.

Когда девица, немало удивленная такой формой обращения, повернулась, Павлов легонько, кончиком полуботинка под зад, придал ей дополнительное ускорение.

— А по жопе бить нельзя, сейчас не 37-й год! — неожиданно отреагировала девица на его непедагогический прием.

Удостоверившись в том, что нетрезвая школьница, спотыкаясь, идет восвояси, Павлов заглянул внутрь постройки. Весь объем помещения почти до самой крыши был заполнен разного рода макулатурой: книги, газеты, журналы, связанные в кипы и просто в развале. Он нагнулся и вытащил первое, попавшееся под руку, фолио издательства "Политическая литература" в твердом переплете. Им оказалась книга Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева "Малая земля".

— Надо же, — удивился Павлов, — вроде еще у власти, не смещен и не помер, а его выдающиеся произведения несознательные граждане уже выбрасывают в утиль!

Следующей, вытащенной наугад книгой, но уже в мягком переплете, оказались "Вопросы ленинизма" И.В. Сталина. С этим автором Павлову, наоборот, было все понятно. Заслужил. "Sic tranzit gloria mundi. Так проходит мирская слава".

— Интересно, от этого макулатурного хлама, собранного на переработку в целлюлозу, есть еще хоть какая- то польза? — подумал он.

И с удивлением обнаружил то, что сразу и не заметил: четыре подобия сидений и что-то вроде лежанки с рваной телогрейкой вместо изголовья. Банка из-под майонеза с окурками, стеариновая свеча в позеленевшем от древности подсвечнике и две пустые бутылки крепленого портвейна емкостью 0,7 литра по цене 1 рубль 75 копеек дополняли скромный интерьер неизвестного столичной милиции молодежного притона.

— Да, — присвистнул Павлов, — в наше время такого не было!

Когда Павлов вернулся в спортзал, у юнкоров начался "тихий час": одна (Петрова) раскладывала на матраце пасьянс, другая (Водонаева) читала, двое — просто болтали, наблюдая за тем, как спортсменка Марина делает пухленькой девушке по имени Валя массаж спины. Девушка в коротеньких шортах с невообразимо красивыми ногами по имени Люда в ожидании своей очереди помыться слонялась с банными принадлежностями по спортзалу, перекатывая по полу баскетбольный мяч.

Галина Павловна сидела на лавке с полотенцем на голове в позе роденовского мыслителя. Увидев его, она вскочила и направилась навстречу. На лице у нее снова появилось выражение тревоги и отчаяния.

Павлов поинтересовался, как дела. Она сказала ему, что с девчатами все в порядке, однако она сильно беспокоится за мальчиков. Уехали ли они? Пояснила, что водитель — человек не очень надежный. По этой причине она решила съездить на Белорусский вокзал и, если мальчики еще не уехали, привезти их в школу.

Павлов сообщил ей, что забронировал на ее имя 12 билетов на поезд, который отправится c Белорусского вокзала в 13.00, а также, что через час-полтора приедет его приятель и привезет 100 рублей. Галина Павловна расчувствовалась, но от своего намерения поехать на Белорусский вокзал не отказалась. Они договорились о том, что Павлов останется караулить девчат, а она постарается обернуться до закрытия метро. Павлов объяснил ей, как быстрее дойти до "Маяковской", отдал ей оставшуюся у него в партомоне мелочь и единый проездной билет.

После короткого напутствия, смысл которого сводился к тому, чтобы девчата вели себя прилично и не досаждали Дмитрия Васильевича, Галина Павловна отправилась в путь. Павлов вызвался проводить ее до улицы. До захода солнца оставалось 20 минут. В воздухе чувствовалось приближение грозы. Когда они завернули за угол бетонной коробки спортзала, Галина Павловна остановились, обняла его, и они начали целоваться.