Николай Симонов - Сидоровы Центурии

После осмотра помещения Павлов вместе со сторожем вышли во двор, покурили, поговорили о погоде, магнитной буре и условились встретиться немного попозже в здании школы.

— Кузьмич! Просто Кузьмич, — сказал ему сторож, протягивая руку.

— Василич! Просто Василич, — сказал ему Павлов, протягивая руку в ответ.

— Мы где-то уже виделись? — спросил его Кузьмич после крепкого рукопожатия.

— Вряд ли, — ответил Павлов.

— Как знаешь, — сказал Кузьмич. — А мне кажется, что я тебя уже где-то видел.

Когда подопечные Галины Павловны немного освоились на новом месте, Павлов попросил ее дать ему в помощь двух девчат побойчее, чтобы дойти до ближайшего гастронома и купить какую-нибудь еду. Галина Павловна согласилась с его предложением, сказала, что добавит ему 3 рубля (все, что осталось у нее в кошельке) и подозвала к себе двух его будущих помощниц:

— Водонаева Лена! Петрова Нина! Подойдите сюда! Дело есть!

Одной из подошедших к ним девиц оказалась его Асоль, а второй, как догадался Павлов, ее подруга — та самая, которой приспичило забраться под кусты. Из всех юнкоров она казалась самой старшей по возрасту: высокорослая, полногрудая с румяным лицом. Про таких девиц в народе говорят, что они — кровь с молоком.

— Вот, — подумал Павлов, — встретишь такую Нину на улице, начнешь знакомиться, и даже в голову не придет, что она еще школьница.

Галина Павловна объяснила Лене и Нине, что от них требуется. После короткого замешательства девчата согласились. Тогда Павлов спросил Галину Павловну насчет тары. Выход из положения нашли самый простой. Галина Павловна выложила из своей дорожной сумки все вещи. То же самое сделали и девицы со своими сумками.

Заговорить с Асоль, то есть с Леной Водонаевой, Павлов решился только на обратном пути из гастронома. До этого он старался обращаться с вопросами, если они у него возникали, к ее подруге. На имеющиеся в его распоряжении 13 рублей он купил два килограмма докторской колбасы в натуральной оболочке, 10 еще теплых батонов хлеба, 10 пакетов кефира, а также конфеты, печенье и глазированные сырки. Улучшив момент, когда Лена перекладывала из руки в руку свою сумку, Павлов поинтересовался, не тяжело ли ей и предложил помощь. Лицо у Лены вспыхнуло, как в тот раз, когда он сделал ей неприличное предложение.

— Не надо, как-нибудь сама, — вызывающе ответила она.

— Ты, наверное, на меня сердита? — спросил он, намекая на обстоятельства их первого знакомства.

В это время Нина Петрова ускорила шаг и оторвалась от них ровно настолько, чтобы не мешать их разговору.

— А вы так со всеми девушками знакомитесь или только со мной? — уколола его она.

— Черт попутал! Честное слово! — стал оправдываться Павлов.

— Не верю! Культурные люди отвечают за свои слова! — категорично возразила она.

— Ну, распни меня! Виноват! Однако без черта точно не обошлось! Как раз на той скамейке у пруда когда-то сидел некий гражданин по фамилии Берлиоз. Не композитор. И общался с Дьяволом. А после этого у Берлиоза трамваем отрезало голову. Случай достоверный, описан в литературе, — начал выкручиваться Павлов.

— Стоп! — сказала Лена, остановилась и поставила сумку. — Прошу с этого места поподробнее. Вы хотите сказать, что именно на том пруду, где мы были, начиналось действие романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита"?

— Именно так, — сказал Павлов, пораженный эрудицией юного корреспондента "Пионерской правды". — Только раньше эти пруды назывались не Пионерские, а Патриарши.

— А я почему-то думала, что Чистые пруды и Патриарши пруды, это — одно и то же. О том, что есть пруды под названием Пионерские, узнало только сегодня, — посетовала она на свое невежество.

— Вы любите Булгакова? — спросил он ее, неожиданно для себя перейдя на "вы".

— Обожаю! Его "Мастера" перечитывала три раза! — восторженно сказала она.

— Тогда вы меня простите, — с облегчением сказал Павлов.

— Прощаю, пойдемте, — сказала Лена и подняла свою сумку.

………………………………………………………………………………………………………

Их ждали с большим нетерпением. Павлов достал из своего дипломата перочинный нож и газету "Известия", расстелил ее на спортивном снаряде под названием "конь" и начал резать докторскую колбасу. Лена и Нина раздали батоны и пакеты с кефиром, и ушли переодеваться в угол спортзала, где находился спортивный снаряд под названием "брусья". Там подопечные Галины Павловны устроили раздевалку — очень удобную для развешивания парадной школьной формы. Сложенные в ряд вдоль стены спортзала под шведской стенкой спортивные матрацы не первой свежести обозначили место предстоящего ночлега.