Николай Симонов - Сидоровы Центурии

— Да уж, какая есть, — сказал он, скромно потупив взор.

— Я продолжила учебу в другом учебном заведении, — сухо сказала она, намекая на Высшую школу КГБ.

— Понятно, в каком. Не спрашиваю, — засопел он, поняв намек.

Оленина скривила тонкие губы и процедила сквозь жемчужно белые зубы:

— Ну, раз вы такой понятливый, то я сразу, без лишних предисловий, перейду к делу, — сказала она, и, посмотрев на пыльную скамейку, предложила: Давайте пройдемся по аллее, и я Вам расскажу, почему именно вам тов. Афанасьев передал для ознакомления папку со статьями Мерцалова, Фишмана, Огурцова и Шмидта. Что по поводу антисоветской деятельности этих, так сказать, доцентов с кандидатами, мы думаем, и какую от Вас ожидаем помощь.

Сказав эту фразу, Оленина взяла Павлова под руку, и они пошли по аллее, как влюбленная парочка. По ходу движения она рассказала ему о главном фигуранте будущего уголовного дела и его сообщниках. По ее словам, еще три года тому назад профессор Мерцалов, будучи на международной научной конференции в городе Харрогейте (Великобритания), предположительно, был завербован ЦРУ, и во время своей недавней поездки в Ленинград пытался через сотрудника американского консульства передать шпионскую информацию.

— К сожалению, — сказала Оленина, — схватить его с поличным тогда не удалось. Не удается это сделать и сейчас, потому что Мерцалов, которого некоторые наши товарищи сравнивают с Вольфом Мессингом, обладает феноменальными гипнотическими способностями. Вместе со своими приятелями: Огурцовым и Шмидтом, — он под видом философского кружка создал в Новосибирске неформальную общественную организацию, в которую сейчас вовлечено уже более 30 человек. Члены организации обсуждают доклады Римского клуба и проблему "конвергенции".

Заметив, что Павлов недоуменно хмыкнул, Оленина перешла к сути:

— Но это еще, куда не шло, поскольку о конвергенции сейчас размышляют все интеллектуалы, как у нас в стране, так и на Западе. В феврале этого года Мерцалов и его коллега Фишман провели научно-практический семинар по регрессивному гипнозу. Это — что-то вроде спиритизма. В результате один из участников семинара попал в больницу в отделение кардиологии, а второй угодил в психушку. У органов возникло подозрение, что на этом, в кавычках, семинаре, для манипуляции сознанием приглашенных применялись наркотические вещества, типа ЛСД. Предположительно, они были распылены в воздухе в виде аэрозоли. Опять же, никаких улик нет.

На прямой вопрос Павлова о том, какая от него требуется помощь, Оленина сообщила, что в настоящее время один из участников преступной группы, а именно — гражданин Фишман — находится в Москве по служебным и семейным делам. Завтра вечерним поездом он отъезжает в Новосибирск. Следственный отдел, по ее словам, решил использовать этот шанс для внедрения в преступную группу своего агента. Он, Павлов, согласно разработанному плану, под видом столичного журналиста, едущего в командировку для сбора материалов для очерка о трудовых буднях Новосибирского государственного университета, окажется в одном купе с Фишманом, поближе с ним познакомится и попросит содействия в установлении контактов с профессором Мерцаловым. Она, Оленина, поедет тем же поездом, но в другом вагоне и по дороге будет давать ему необходимые инструкции, а также обеспечивать его безопасность. Отъезд поезда "Москва-Новосибирск" в 16.30 московского времени с Ярославского вокзала. Билет он получит лично из рук начальника поезда Фролова Георгия Яковлевича, которого он найдет во втором купе второго вагона.

Оленина попросила Павлова повторить, что он запомнил в отношении деталей предстоящей поездки. Удивляясь ее настойчивости, он повторил все, сказанное ею, слово в слово, и они продолжили свою прогулку. Сделав круг, они остановились возле той самой садовой скамейки, возле которой они официально познакомились. В стоящую рядом со скамейкой урну кто-то, видимо, бросил горящую спичку или тлеющий окурок, и от этого скопившийся в ней мусор зачадил.

На скамейке дремал пожилой мужчина в скромном хлопчатобумажном костюме с орденскими планками. На глаза его был надвинут серый берет. Засыпая, он, видимо, разжал руки и уронил на асфальт свой костыль. Павлов нагнулся, поднял костыль и положил его на скамейку. Старик проснулся, и, увидев красивую молодую пару, заулыбался, снял берет и поблагодарил их за то, что они вернули ему "его третью ногу". Ветеран говорил с легким прибалтийским акцентом.