Николай Симонов - Солнцеворот

Павлов и его гости отправились в путь рано утром, когда большой колокол на городской ратуше Альхона в соответствии показаниями песочных часов пробил восемь раз.

Трехмачтовая 60-весельная галера под названием "Клементина", на которой они отправились в путешествие по маршруту: гавань Альхона — мыс Принцессы Грез, — была, наверное, самым необычным кораблем военно-морского флота империи. Во-первых, у нее был высокий надводный борт и разнообразное парусное оснащение: на носу — два стакселя, кливер и блинда-сель, на фок-мачте прямой фок, марсель и летучий брамсель; на гротмачте — гафельный трисель, гротстеньги-стаксель, прямой грот, марсель и летучий брамсель. Во-вторых, гребцами на галере были не солдаты-первогодки срочной службы и не преступники, отбывающие срок заключения, а вольнонаемные солдаты-сверхсрочники, умеющие метко стрелять из арбалета и в совершенстве владеющие искусством фехтования мечом, копьем и секирой. В-третьих, на носу галеры (баке) и на корме (юте) были установлены две пушки на поворотных станках — тумбах.

С таким парусным оснащением, экипажем и вооружением их высочество Тезей-хан мог безбоязненно в любую погоду путешествовать по всему Байкалу, поспевая везде, куда ему требовалось прибыть по казенной надобности или личным делам.

45-летний капитан 1-го ранга Крусахан проводил гостей в просторную адмиральскую каюту и затем поднялся на капитанский мостик (возвышенную надстройку на кормовой палубе), чтобы передать свои капитанские полномочия адмиралу военно-морского флота Империи джурджени. "Клементина" во всех смыслах была их совместным детищем, то есть проектом. Они вдвоем, опираясь на вековой опыт байкальских мореплавателей, разработали ее конструкцию. Засучив рукава, оба трудились на императорской верфи в Ротоне в качестве простых корабельных плотников, воплощая придуманную ими модель самого совершенного весельно-парусного судна в реальность. Они хорошо ладили друг с другом: принц крови и опытный моряк с инженерной закваской, — вынашивая грандиозные планы дальних морских экспедиций и кругосветного путешествия.

— Я немножко порулю, а то на берегу совсем раскис, — объяснил причины своего появления на капитанском мостике Павлов.

— Господин адмирал, "Клементина" о вас не просто соскучилась, она страдает из-за того, что вы два месяца ею не командовали, — льстиво, как и положено капитану 1-го ранга, отреагировал на его слова Крусахан.

— Поднять якоря! Отдать швартовые! Гребцы на весла! — приказал Павлов, обращаясь к старшему помощнику Зелемхану.

— Мне можно идти? — спросил Крусахан, как принято в таком случае.

— Сменишь меня на время обеденного перерыва, — предупредил его Павлов.

— Слушаюсь! — ответил капитан Крусахан и отправился на отдых в свою каюту, а Павлов, приняв на себя бразды правления, начал отдавать экипажу команды по маневру для выхода "Клементины" из Альхонской гавани в открытое море.

За многие тысячелетия, прошедшие с 70-х годов XX века, Байкал сильно изменился. В результате подвижек литосферы обширные территории Дальнего Востока ушли под воду, и расширяющаяся байкальская котловина соединилась проливом (ширина 35–80 км, длина 30 км) с Тихим океаном, который жители Прибайкалья называли Восточным. Это обстоятельство Павлова не очень удивляло, поскольку он знал, что Байкал находится на месте разлома земной коры, который расширяется со скоростью 5 мм в год. Его больше удивило название пролива, соединяющего Байкальское море с океаном: Деметрис Паулюс, — которое было созвучно с его именем и фамилией. Так, по данным древних летописей, звали легендарного мореплавателя из Тхэбая, который составил первые подробные карты Байкала и северо-восточного побережья Азии, омываемого Восточным, то есть Тихим океаном.

До полудня галера двигалась весельным ходом, но затем подул попутный ветер и Павлов приказал матросам поставить нижние марсели — прямоугольные паруса. Его гости, плохо переносившие качку, почти не выходили из адмиральской каюты. И лишь Клементина, переодевшись в мужскую одежду, почти всю дорогу простояла рядом с ним на капитанском мостике.

Дочь Урхана еще никогда не была в его летнем дворце, впервые в жизни совершала морской круиз на военном корабле и с волнением ожидала, когда редкие мгновения ее женского счастья превратятся в продолжительные дни совместного досуга с первым и единственным, боготворимым ею мужчиной. Клементину нельзя было назвать красавицей, и Тезей-хана, то есть Павлова, если честно, подкупала в ней не внешность, а живой и любознательный ум, который она проявляла во всем. Она даже разговаривала очень необычно — почти что стихами, которые сразу хотелось запомнить и записать. Женщин, подобных Клементине, получивших хорошее домашнее образование, среди купеческого сословия Империи джурджени, наверное, было немало, но выяснить это обстоятельство у Павлова просто не хватало времени.