Журнал «Если» - «Если», 2008 № 02

Не было ни звука, ни вспышки света. Вот статуэтка есть — и вот уже ничего нет. Теперь я был твердо убежден в том, что случилось с Питером Фечнером, и также совершенно уверен, что не последую за ним. Однако Мортимер и Ариэль не исключали возможности, что им захочется попробовать. Просто они еще не были готовы. Требуется определенная смелость, чтобы оставить свой дом и друзей, да и весь знакомый мир, когда знаешь, что никогда не вернешься обратно.

Маккефри вздохнул и затем продолжал, будто задача рассказать стала тяжким бременем, непосильным гнетущим грузом.

— Мы попробовали провести еще пару экспериментов, просто чтобы удостовериться. Мы послали один из этих снежных шаров, пресс-папье с падающим снегом внутри, на год назад в тот же книжный магазин. После тщательных поисков мы нашли его покрытым паутиной в углу чулана. Мы послали серебряный доллар со статуей Свободы на три месяца назад в квартиру Ариэль, и она обнаружила его в своем чертежном столе. Единственное, что по-настоящему беспокоило нас и заставляло снова и снова обсуждать, была перспектива материализоваться в стене или под землей. Но записки Фечнера утверждали, что программы, обеспечивающие безопасность, надежно защитят «пользователей» от подобных происшествий, и мы в конечном счете решили поверить, что так оно и есть.

Маккефри с отсутствующим выражением лица вытащил трубку и снова начал набивать ее табаком. Поймав мой испуганный взгляд, он с сожалением убрал ее обратно в карман рубашки.

— Извини, — сказал он, — от старых привычек тяжело избавляться. Так вот, в то утро Ариэль и Мортимер намеревались предпринять решительный шаг — погружение в прошлое, и кажется, вместе с ними и я нечаянно предпринял столь же решительный шаг, только несколько иного плана. Перед тем как Мортимер и Ариэль отбыли, я часто вслух рассуждал о невероятной трудности жизни в чуждом современному человеку культурном пласте, но никогда и мысли не допускал, что именно я и окажусь в подобной ситуации, если действия в прошлом изменят мою настоящую жизнь. Мир, в котором мы сегодня живем, совсем не похож на мир вчерашний, и мне он не нравится. Ни чуточки. — Маккефри замолчал и судорожно вздохнул. — И поэтому я нуждаюсь в твоей помощи, Сэм. Ты мне нужен, друг мой, ты мне поможешь поменять историю обратно. Чтобы все снова стало как надо.

Маккефри выжидательно смотрел на меня, но я оказался неспособен сказать что-либо. Часть меня, принадлежавшая прежнему миру, досадовала на перемену истории и ругала совершивших это самонадеянных идиотов. Я считал этих людей своими друзьями, а они выбросили меня из самого значимого дела своей жизни. Линии моих жизней спутались в такой противоречивый узел воспоминаний, эмоций, мыслей и чувств, что было невероятно трудно подобрать хоть несколько внятных слов, чтобы с их помощью разрубить его.

— Почему?… — прохрипел я наконец.

— Почему мы тебе не сказали? — попытался помочь Маккефри.

Я кивнул. Вопрос не хуже любого другого.

— Потому что я тебе не доверял. Мортимер хотел тебе рассказать.

Он считал тебя чем-то вроде своего протеже, пытался убедить меня, что у тебя и голова, и душа, и сердце на месте. И Ариэль, конечно, рассказала бы тебе всё. Она всем подряд доверяет. Она не получала тяжелых ударов судьбы, как Мортимер или я, и ты ей очень нравился. Но я чувствовал, что так или иначе наша тайна может у тебя сорваться с языка, например, проболтаешься кому-нибудь из своих коллег. Опять же есть соблазн подложить какие-то вещицы в определенное местечко в прошлом, чтобы ты смог найти их и выставить на торги в нашем времени. Нет, я был уверен, что ты этого не сделаешь, но возможность все-таки оставалась…

Видимо, так чувствует себя пациент при шизофрении, когда две личности в голове борются за главенство. Часть меня хотела отлупить лысеющего старика, сидящего передо мной. Другая часть продолжала взволнованно талдычить о преданиях и традициях, о родовых обычаях и неписаных законах.

— Так чего же вы от меня хотите? — наконец-то сумел выговорить я.

— Я хочу, чтобы ты пошел со мной, увидел, как работает портал, и стал моим дублером в случае, если мне не удастся вернуть нашу нормальную жизнь. Если ты окажешься очень близко к порталу, когда я отправлюсь в прошлое, ты будешь помнить, как все было, и поймешь, поменялось что-то или нет. Ты сможешь определить, получилось ли у меня что-нибудь.

— А в какое именно время отправились Ариэль и Мортимер?

— Ариэль последовала своему плану дать «Винни-Пуха», переведенного на латынь, малышу Цезарю. Не думаю, что это сильно повлияло на историю. Мортимеру больше понравилась твоя идея с Колумбом. Хотя он не собирался брать с собой книги. Он знал путь получше, чем попытка изменить историю. Он просто хотел пойти и увидеть отходящие корабли, может, даже записаться в команду каким-нибудь помощником. Я полагаю, он что-то все-таки сделал с историей, потому что, судя по тем нескольким часам, которые я провел в этом мире, покорения Америки европейцами так и не произошло. Этой частью континента управляют коренные американцы, разве не так?