Кейдж БЕЙКЕР Array - Журнал «Если» 2008 № 02

После

– Колон Терел, вызывает распаковка! Мы просили направить к нам инженера, чтобы разобраться. Потому что и второй комплект оказался…

– Вы хотите сказать, что инспектор еще не прибыл?

– Никаких признаков, колон.

– Неужели заблудился? Буквально в трех соснах! Ну помогите ему – хотя бы акустическими сигналами. Не поняли? Да просто покричите погромче, он никак не мог зайти далеко. Зовите просто по фамилии: Солк!

– Слушаюсь.

– Так что там, вы сказали, со вторым?.. Отставить. Доложите потом. Меня вызывает штаб. Первый, первый, я четвертый, внимательно слушаю вас.

– Четвертый, я первый. Доложите, какого черта вы задерживаете распаковку тяжелой техники? Хотите, чтобы по вашей милости мы проиграли войну?..

– Первый, разрешите доложить: в распаковочной технике обнаружены некоторые неполадки. Прошу срочно направить ко мне капа Симона, командовавшего погрузкой аппаратуры на борт при подготовке к старту.

– И у вас тоже? Нет, это не война, это какая-то собачья свадьба! Симон сейчас у Второго, как только освободится…

– Первый, первый, я четвертый. Больше не слышу вас. Первый! Повторяю: не слышу вас, сигнал не проходит. Первый!..

До

– Штаб-колон, я не могу отделаться от серьезных сомнений по поводу…

– Кап, по-моему, это место самой природой предназначено для центрального района сосредоточения. Густейшие заросли, в этом ведь вы не сомневаетесь? Кроны полностью сомкнуты. Так что сверху совершенно невозможно определить, есть там кто-нибудь или никого – кроме, разумеется, тамошнего зверья. Но ведь мы просмотрели все, до последнего кадра, и нигде, вы признаете… нигде не обнаружили никаких следов разумной деятельности. Ни одного кострища, ни одной дороги или тропы, кроме немногих звериных – вы ведь знаете разницу между тропками мелкого зверья и тропами, что прокладываются людьми? О признаках какой-то культуры я не говорю. Таким образом, нет сомнений в том, что разумная жизнь обошла этот симпатичный мирок стороной. Хотя он вроде бы обладает всем или почти всем необходимым для возникновения и укоренения цивилизации. Однако случается и такое, мироздание полно всяческих парадоксов. Что же вас так серьезно смущает?

– Именно то, колон, о чем вы сейчас сказали. Мир, казалось бы, создан для процветания разумной расы – но не несет никаких ее следов. И не только современных: если бы разумные существа обитали там, но по каким-то причинам исчезли – вымерли, мигрировали, мало ли что могло случиться, – они непременно оставили бы следы. Незаметные, может быть, для профана, но мы-то с вами не прошли бы мимо них, верно? Что же это значит?

– Лишь одно: там никого нет и не было. А у вас есть иные истолкования?

– Представьте себе, возникают.

– Например?

– А что если на самом деле цивилизация там существует, однако характер ее таков – или, скажу иначе, уровень ее настолько высок, что она никак не выделяется на фоне природы…

– Вы хотите сказать – живут на деревьях? И цепляются хвостами?

– Вовсе нет. Но предположим, они совершенно самодостаточны. Не нуждаются ни в каких внешних связях. Не ищут их. А при угрозе появления чужих как бы уползают в раковину. Словно улитка.

– Тогда эта раковина должна быть невидимой.

– Колон, при современном уровне маскировочной техники…

– Кап Горн, наша разведка снабжена современной гравископиче-ской техникой. А от гравископа укрыться невозможно, вам бы следовало знать это.

– Не сомневайтесь, колон, я сам неплохо владею этой техникой. Но ведь мы с вами рассуждаем, оперируя фактами нашей собственной цивилизации – тем, чем располагаем мы сами. Но если предположить, что их уровень на порядок выше? Отвергаете ли вы в принципе возможность защиты от гравископии?

Колон пожал плечами:

– Отвергать было бы глупо. Но, друг мой, это ведь всего лишь игра словами. А нам нужны пусть не сами доказательства, но хотя бы намеки на них. Вы располагаете таковыми?

– Намеки? Хотя бы вот этот: то, что планета необитаема, должно вызываться какими-то причинами. Пока мы не знаем этих причин, мы не имеем права рисковать…

– Это меня не убеждает. Знаете, я за время службы успел повидать множество миров – и перенаселенных, и едва освоенных. Но даже в самых густонаселенных я видел места, не одно и не два, прекрасные места, обладающие всем, что требуется для человека – но совершенно необитаемые. И никто не мог мне объяснить, почему эти места пустуют. Бормотали что-то невнятное: «Да вот, просто руки не дошли». Или еще интереснее: «Да какие-то несчастливые это места, ничего хорошего тут не выходит». Научно, не так ли? Лишь в одном случае я услышал сколько-нибудь приемлемое объяснение: «Мы специально сохраняем их такими – это наши заповедники. Для памяти: чтобы и потомки могли увидеть, как все здесь выглядело до нас».