Виталий Каплан - Полоса невезения

...Выдернул кол из плетня и пошел на урядника. Фраза из книжки полувековой давности. Тогда прибить урядника считалось исторически прогрессивным деянием. И что изменилось? Все те же лица, все та же полицейская машина - хищная и кровожадная, сожравшая сперва народ, а затем тех, кто честно пытался его защитить. Остался лишь отдел внутренней контрразведки. Да и то...

...Выдернул кол...

Я рванул Струну на себя - зная, что это не только самоубийственно, но и попросту глупо. Всё равно что свалить плечом небоскреб. И даже не сразу понял - получилось! В темных глубинах, в недрах иных тональностей, она будто слетела с шарнира и зашаталась, как гнилой зуб в распухшей десне.

- Не надо! - крикнула Лена и присела на корточки, закрыв голову руками. - Дурак, кретин, идиот... Ты же ничего не понимаешь! По-другому же надо! Ну зачем, зачем?

Ее спутники отступили подальше в лифт. Может, бросят ее и уедут? Плевать.

Струна... Я, дурак, и впрямь принял ее за какой-то вселенский штырь, скрепляющий миры? Поверил сказкам? Ничего с ней на самом деле не случилось, вот же стоит, как и раньше. Но вибрация, льющаяся откуда-то с черного потолка, ударила по мне - и я понял, что касаюсь Струны второй, а может, и первый раз в жизни. Сейчас она просто убьет меня, как обычную мошку, рискни та играть на гитаре и оттяни басовую "ми". Ударит, сожжет, вывернет наизнанку...

Прости меня, Димка, я и в самом деле дурак.

Странный звук, вспыхнувший повсюду разом, будто взвыла тысяча Тональностей, собрался в моей руке и ударил по ней беспощадным током, чудовищной музыкой, оглушающей и ослепляющей. Музыка разодрала меня изнутри, швырнула прочь, в лабиринт неевклидовых провалов и бездн, где все подчинялось отвратительному, совершенно немузыкальному звону. Наверное, что-то сломалось в мире. Или во мне.

Не люблю разрушителей...

9.

Валуев, может, о чем-то и догадывался. Туманные слухи о нижних ярусах наверняка долетали и до него. Он вполне мог ждать самых разных неожиданностей, но такого...

...Свет, мгновенно ослепивший меня, схлынул, унося с собой звенящую тьму. То ли это своего рода контузия, то ли очередные шутки Струны... Лена говорила, что тогда, в Мухинске, Она тоже сверкнула как миллион молний сразу.

Ну и что? Плевать я хотел на эти Тональности, Струны и Музыки.

Димка оказался чуть сбоку, Валуев - точно передо мной. Мир вновь крутанулся, причем тут уж я был точно уверен - именно мир, а не мое восприятие. И значит, медлить нельзя. Как тогда, на темной заснеженной стройке...

Что, Костя? Ждешь Резонанса? Хватит глупостей, не поможет тебе Струна, не простит... Попросим ручками, маэстро.

И я ударил. Словно в уличной драке, просто и незатейливо - кулаком в челюсть.

- Ах, ты... - из Валуева вырвалось выражение, совершенно неуместное в присутствии детей.

Интересно, хулигана Исаева он тоже перевоспитал ругательствами и пинками?

- Константин Антонович! - Димка отскочил в сторону. Он хотел сказать еще что-то, но не успел...

- Получай!! - выплюнул я отдающее медным привкусом слово. И растерявшийся Валуев заработал новый, не менее хлесткий удар.

Не умел я никогда по-настоящему драться, и приемы мои не отличались изощренностью. Зато их эффективность была на лицо... На лице. На лице этой твари, в которой сошлась вся та мерзость, всё то дерьмо, что человек обязательно несет в себе, даже если выходит в путь лишь со светлыми и добрыми мыслями.

Валуев шатнулся, попробовал блокировать удар, но не смог. Все же моя комплекция пригодилась в деле, и теперь у великого педагога не было шансов.

Еще! Снова удар, той же рукой, чтобы не давать и секундной передышки.

Валуев отлетел к стене, приложившись к ней спиной, и я резко ударил его в живот, вложив в этот удар последние капли своей звериной ненависти...

Как тогда, в солнечном классе, когда на столе лежала злосчастная распечатка.

Хранитель Третьей Категории, сотрудник отдела нестандартных воспитательных акций Валуев скрючился на полу и тихо матерился, не в силах подняться. Я занес было ногу - добить, но вдруг понял: не смогу.

И в тот же миг чудовищный оркестр, гремевший в моей голове, смолк...

- Константин Антонович, я хотел предупредить. Но телефон не отвечал.

Голос Димки донесшейся откуда-то сзади, вывел меня из прострации. Сначала я увидел знакомые фонари и шершавые стены, потом уже перевел взгляд на себя...

Кулаки были в крови. Я вновь ничего не помнил, вновь не соображал, что наделал, а главное, как. Здоровый медведь наломал сдуру дров - и теперь будет хуже.