Фрэнк Герберт - Улей Хельстрома

Он заметил, что члены второй съемочной группы столпились вокруг улья в стеклянном ящике, сложив руки. Сцена говорила, что работа застопорилась. Это может дорого стоить. Хельстром взвесил важность проблем. На Старого Харви, несомненно, можно положиться — он выполнит все приказания. А прокат фильма принесет довольно внушительную сумму денег. Хельстром изменил направление движения и зашагал в сторону скучающей съемочной группы и ассистентки. У нее было некрасивое лицо, которое явно не украшали огромные очки, светлые волосы были стянуты на затылке в пучок. Она имела полное и, очевидно, плодовитое тело. Хельстром лениво спросил себя, проверяли ли ее на способность к деторождению.

Подойдя, он обратился к ней, назвав по Внешнему имени:

— В чем дело, Стелла?

— У нас возникли неожиданные трудности с этим ульем, и я хотела позвать Фэнси на помощь, но мне ответили, что вы дали ей другое задание, и ее нельзя отрывать.

— Да, все правильно, — сказал Хельстром, отмстив, что кто-то слишком буквально понял его инструкции о наблюдении за Фэнси. — Так что же случилось с вашими пчелками?

— Они набрасываются на королеву каждый раз, когда мы пытаемся вытащить ее, чтобы сфотографировать. В последний раз, когда это случилось, Фэнси велела позвать ее, мол, тогда она поможет.

— А что делать, если не удастся ее позвать, она не сказала?

— Она предложила добавить транквилизатор в питатель и воздух.

— Вы уже пробовали?

— Нам бы хотелось, чтобы пчелы были более активными.

— Понятно. А Фэнси не говорила о возможной причине?

— Она считает, что все дело в воздухе — возможно, в атмосферном электричестве или в химических веществах, испускаемых нашими телами.

— А можем ли мы сейчас снять этих пчел?

— Эд думает, что да. Он хотел еще раньше обратиться к вам, чтобы узнать, сможете ли вы поучаствовать в одной из съемок в лаборатории.

— Когда он хотел начать съемки?

— Сегодня вечером, вероятно, часов в восемь.

Хельстром помолчал, задумавшись о проблемах, требующих немедленного разрешения.

— Думаю, что смогу освободиться к восьми часам. Скажи Эду, пусть приготовится. Днем я посплю и, если что, смогу работать всю ночь, — он повернулся и пошел прочь, успокоившись: теперь все должно пойти, как по маслу. В этих пчелах он увидел метафору собственного Улья. Если Улей взбудоражится, то все пойдет наперекосяк. Работники станут действовать по своему усмотрению. Он просигналил оператору крана в центре студии, показал на себя и вверх, на вход в командный пост.

Клеть, подвешенная на длинной стреле крана, опустилась на пол студии с молчаливым изяществом богомола, настигающего свою добычу. Хельстром шагнул в клеть, и она подняла его вверх по широкой дуге, переместив на выступающую площадку верхнего этажа. Выходя из клети, Хельстром подумал, что это устройство обеспечивает меры безопасности и при этом служит в качестве ширмы. Никто не может забраться сюда без помощи оператора крана, и в то же время кран совершенно естественно воспринимается как лифт, создавая впечатление отсутствия иного пути для доступа в секцию Службы Безопасности.

Верхний этаж охватывал центральный колодец в половину протяженности сарая по периметру. Другая половина скрывала отдушины вентиляторов с проходами для визуального наблюдения за верхними подступами к долине. Канаты были аккуратно сложены витками и лежали на полу через равные промежутки, причем каждый канат прикреплялся к одной из перекладин перил. Эти канаты предназначались для аварийного спуска на нижний этаж студии, и работники Улья регулярно тренировались, хотя еще ни разу необходимости не возникло. Ни канаты, ни внутренняя стена за проходом, ни двери, ведущие в различные помещения Службы Безопасности, не были видны с нижнего этажа студии.

Хельстром пошел вдоль перил и почувствовал слабый запах пыли, что обеспокоило его — нужно напомнить бригаде уборщиков о недопустимости пыли в студии. Идя по рабочему помосту вдоль звуконепроницаемой стены и глядя вниз на организованно, без суеты, работающих людей, он дошел до последней двери в звуко- и светонепроницаемой перегородке.

Через темный проем в перегородке он прошел в комнату Старого Харви. Внутри было сумрачно, ощущались запахи Внешнего мира, проникающие через открытые вентиляционные башенки в дальнем конце. Вдоль внутренней стены напротив системы теплового уничтожения, способной выжечь весь сарай до несгораемых бетонных пробок, которыми можно быстро запечатать вход в Улей, располагалась консоль со светящимися зеленоватыми экранами. Теперешняя угроза заставила Хельстрома остро осознать необходимость всех этих защитных мер, которые уже столько лет являлись неотъемлемой частью общего сознания популяции Улья.