Добрый Лич - Мироход

Кажется, мой организм благополучно перестал выбрасывать в кровь лошадиные дозы адреналина. Понял я это потому, что тело начало адски болеть. Какими бы тонкими не казались ветки — синяков и ссадин на мне хоть отбавляй, это уж точно. А еще и ладонь левой руки. Черт, очень неприятно ноет. И как это я умудрился ладонь поцарапать? Вроде за ветки не хватался. Я постарался сесть и левый бок тут же отозвался резкой болью, явно другого толка, чем обычный синяк. Неужели я ребро сломал? Осторожно, ощупав все еще трясущейся рукой ребра с левой стороны, я лишь горько скривился — да, так и есть. В медицине я не спец, но перелом распознать смогу уж точно — в детстве кости были хрупкие, вот и нараспознавался… Неспешна, стараясь игнорировать ноющую боль во всем теле, я все-таки приподнялся с земли и сел. Голова сразу же закружилась, а перед глазами заплясали разноцветные пятна. Оклемавшись, я тупо поднял голову вверх и уставился на просвет, проделанный мною в листве. О, черт. Метров пятнадцать как минимум. Никогда не думал, что я такой везучий… Опустив голову, я осмотрелся вокруг. Глаза с трудом различали что-либо в ночной мгле, но тут и различать-то было нечего — я оказался в лесу. Со всех сторон, куда ни глянь, меня окружали высокие деревья, между которыми наблюдалась еще более жуткая темень. Сердцебиение успокоилось, и меня перестала бить неприятная дрожь. Тело продолжало болеть, но тут уж я ничего поделать не мог и старался просто не обращать на это внимания. Что бы не произошло — мне стало намного легче. Как только меня посетила эта мысль, за ней последовали другие. Всегда так с людьми — попадая в опасную ситуацию, они редко задаются вопросами вроде — А как так вышло? Обычно, люди просто со всех сил стараются выжить и это очень благоразумно с их стороны. Но стоит человеку хотя бы на несколько минут оказаться в относительной безопасности, перевести дух и он тут же начинает задаваться вопросами. Вот так же и я — едва остался один на один с ноющим телом, сломанными ребрами и частичной глухотой, как в голову начали просачиваться лазутчики воспоминаний, сопровождаемые армадами вопросов. Перед моим внутренним взором появилась старая покосившаяся пятиэтажка. Это воспоминание обожгло сознание, словно огнем, но тут все и закончилось. Казалось, от событий минувших нескольких часов остался лишь один след — размытая картинка какого-то пятиэтажного здания, глубоко засевшая у меня в голове. Я вспомнил все или же почти все, кроме того, что застилала пелена непроницаемого тумана. А, вспомнив — тихо ругнулся. В появившихся воспоминаниях не было ничего приятного, но, что еще хуже, в них так же не было ничего понятного. Единственное, что я мог с уверенность утверждать — произошло что-то необычное и уж точно, труднообъяснимое. Ага, точно. Труднообъяснимое. Просто, последних несколько часов выпали у меня из памяти, мне приснился бессмысленный кошмар, а потом я упал с высоты в пятнадцать метров в незнакомом лесу. Ничего страшного. Труднообъяснимо, но не страшно. Ах, да — еще пропала моя напарница.

Последняя мысль протекла у меня в голове медленно, словно модель, дефилирующая подиумом сваливающегося в бездну безумия рассудка. Каким-то образом мне удалось удержать себя в руках и спокойно осмотреться. Да, признаю, последнее было лишним, потому как девушка, падающая с двадцатиметровой высоты, создает намного больше шума, чем средний мужик в той же ситуации и не услышать этого я точно не мог. Даже притом, что в ушах у меня сейчас звенело. Пусто. Никого и нечего кроме деревьев и ночной темени, на сколько видит глаз. Тааак. Я на время отбросим вопросы о том, где я и как сюда попал, но проблема с Леной это именно Проблема. С большой буквы, тяжело бьющая по все еще вспоминающему падение сознанию. Такие Проблемы сами привлекают ваше внимание, им не нужно никаких вспомогательных средств, вроде памяти или чувства долга. В голове всплыла картинка изображающая любимого начальника — Анатолия Ивановича Бича. В самой страшной его ипостаси — нависающим надо мной словно олицетворение праведного, но крайне безумного гнева. Нависать Анатолий Иванович умел, несмотря на то, что в отделение было мало людей, ниже его ростом. Когда начальник входил в стадию неконтролируемой ярости, его было трудно остановить. А теперь вот, я представил, что будет, если Лена не вернется к дяде в целости и сохранности. Шестеренки в моей несчастной голове закрутились, меняя местами картинки, и мне почему-то стало не по себе.