Леонард Карпентер - На запретном берегу

- Благодарю, старый друг. - Конан от всей души стиснул короля в своих медвежьих объятиях. Затем обернулся к ликующей толпе и поднял руку, требуя внимания: - Не так уж легко было слать о себе вести за несколько тысяч лиг от твоего гостеприимного города!

Слова его потонули в восторженном реве. Тем временем Каспиус обменивался приветствиями с королем и теми людьми из свиты, кого знал лично. Рядом с ним, тараща белые глаза на огромный город и толпы народу, стоял Нк'ча, чернокожий воин.

- Мы прошли через множество опасностей, - продолжал Конан, - и путь наш еще не завершен. А потому прошу тебя, старый друг, подожди немного с празднествами. Нам не терпится попасть наконец домой.

Солдаты и матросы с галер были препровождены во дворец для мытья с дороги и ужина, а Маздок отвел Конана в сторонку.

- Я должен принести тебе свои глубочайшие извинения, - серьезно сказал король. - Я говорю об этом негодяе, Гулизаре. Мы тут поймали парочку пиратских галер, и от них я узнал, что с ним сталось. Знай я, что это за птица, его голова...

- Хорошо сказано, Маздок, и сказано достаточно, - отозвался Конан. Его голова покоится на дне Стикса. А что касается тебя, то без твоей помощи, а главное, без этой прекрасной аргосийской галеры мы потеряли бы куда больше, чем от предательства одного негодяя. - Обернувшись к гавани, он указал на корабли, чуть покачивавшиеся у причалов: - Посмотри туда. Мы привезли твои галеры обратно... правда, нельзя сказать, что в целости и сохранности, но мы старались, как могли. И, надеюсь, тебе понравится тот стигийский дромон. Он твой вместе с командой, прими его от меня как благодарственный дар.

Маздок, сощурясь, посмотрел на друга:

- Превосходно! В ответ на это я скажу, что сохранил ваших быков и повозки, можешь востребовать их назад в любой миг. Я видел, у тебя большая нехватка лошадей, я предоставлю их тебе сколько угодно, а также свои войска, чтобы спокойно миновать границы Недреззара. Но сначала я хотел бы услышать о твоих путешествиях - с начала и до конца. На этот раз, я надеюсь, ты задержишься в Асгалуне?

- Увы, государь, - ответил за Конана Каспиус, - это невозможно. Нас не было многие месяцы, и никто не знает, что происходит в нашем многострадальном королевстве...

- Верно. - кивнул Конан. - Мы должны как можно скорее вернуться в Баалур - ибо нашли, что искали.

- Хорошо, я согласен, что это мудро - хотя и весьма огорчительно, вздохнул король. - Вести из Баалура доходят очень медленно, но я слыхал, что над ним по-прежнему висит это проклятие. Так что вас там, конечно, ждут с большим нетерпением, чем здесь.

- Я надеюсь быстро облегчить страдания всех, кого мучают дурные сны, кивнул Каспиус. - Лотос оказался превосходным средством. Я испробовал его на себе - и берусь утверждать, что, если уж он справился с моими кошмарами, справится и с остальными. Если бы это средство было абсолютным против всех чар! - Королевский лекарь со вздохом взглянул на море. - Ибо пока ведьма Зерити жива, Баалур не может чувствовать себя в полной безопасности.

- С каким бы удовольствием я оторвал ей голову с ее тонкой шеи, отозвался Конан. - Но это бесполезно: она не человек, а злобный дух, ифрит. Простой смертный не в силах ни убить, ни сколько-нибудь серьезно ранить ее.

Нк'ча, бессменный телохранитель Конана, за весь разговор не проронил ни слова. Нельзя сказать, чтобы он плохо понимал суть беседы, скорее, его ум был занят тем великолепием, какое созерцали его глаза. А дикари не умеют делать два дела одновременно.

Ближе к вечеру, после обильного ужина и показа привезенных диковинок, король Маздок со свитой и Конан с начальниками отрядов отдыхали в одном из внутренних двориков большого королевского дворца. Во дворце и в саду вовсю предавались веселью солдаты и младшие слуги - выкрики, возня в затененных беседках и хмельные песни доносились на второй этаж дворца приглушенным гулом. Король предоставил солдатам на эту ночь всех девиц борделей города, и баалурцы не теряли времени даром.

Из всех гостей короля не предавался блаженному отдыху один лишь Нк'ча. Изваянием из черного дерева стоял он у открытого окна, напряженно вглядываясь в уродливую башню, с которой спрыгнул, покончив с собой, безумный король Ахиром.

Заметив пристальный взгляд дикаря, Конан встал и подошел к нему.

- В чем дело, парень? Тебе что-то не нравится?

Ответом было единственное слово, произнесенное испуганным шепотом:

- Зерити.

И Нк'ча глазами указал на высокую башню. Маздок, стоявший от Конана всего в нескольких шагах, живо обернулся на это имя.