— Это ошибка, — сказала она ему. — Я знаю, что ошибка. Я пойду к Генералу и попрошу за Карлоса. Карлос иногда бывает придурковатым. Разве я не знаю? — Ее смех прозвучал громким, безнадежным аккомпанементом к словам. — Он открывает рот прежде, чем подумает, но он не такой уж бедокур или заядлый игрок. Он просто обязан вернуться домой. Как же я буду управляться с лавкой? С домом? Генерал это поймет. Конечно, поймет.
Хоакин смотрел на нее.
— Мария, ты спятила? Что ты говоришь? Никто никогда оттуда не возвращался.
— До сих пор.
— Но, Мария...
— Не пытайся меня отговорить. Я попрошу его, а если это не сработает, я заставлю его отпустить Карлоса.
Парень судорожно глотнул.
— Тогда я пойду с тобой, если не возражаешь. — Даже произнося эти слова, он начал дрожать, но все же сумел храбро вздернуть голову.
— Не будь смешным. На кого ты пытаешься произвести впечатление? Кроме того, если ты пойдешь со мной, кто останется в лавке? Ступай туда и жди Карлоса. И захвати запасной ключ от кассы.
Хоакин так просиял, что Мария тоже улыбнулась, несмотря на беспокойство, грызущее ее душу.
— И помни: я пересчитывала деньги вчера утром, — сказала она. — Поэтому оставь всякие дурацкие идеи вроде покупки леденцов.
Он кивнул, все еще улыбаясь, помахал рукой и убежал.
Мария вымыла руки и надела лучшее платье, белое с кружевным воротником, которое надевала только по воскресеньям. Она надела пару белых кожаных туфель, которые Карлос купил ей в Асунсьоне и которые она гордо носила, несмотря на жесткий шов, который натирал пальцы правой ноги.
Генералу придется ее выслушать. Он увидит, что она порядочная преданная жена, нуждающаяся в своем муже. На этот раз он сделает исключение.
Она произнесла короткую молитву перед бабушкиным деревянным распятием, висевшим в спальне в изголовье кровати, и дотронулась до своего маленького серебряного крестика на шее.
Она еще раз быстро осмотрела дом, набираясь уверенности от этих знакомых домашних вещей.Она кивнула креслу-качалке и попрощалась с часами на полке. Затем шагнула через порог и заперла за собой дверь.
В соседнем дворе Анита Кабеза вешала мокрые простыни на истертые почерневшие веревки.
— Мария, — окликнула она. — Куда ты так спешишь? Сегодня слишком жарко. Зайди попить кофейку, и я расскажу тебе о том, что мне вчера сказала Луиза.
Как ей ни хотелось этого, Мария знала, что останавливаться нельзя.
— Не сейчас.
— Почему? Что за спешка?
— Иду к Генералу. Мне сказали, что Карлос там.
Анита больше ничего не сказала. Застыв с обвисшей, мертвой простыней в руке, она быстро перекрестилась и уставилась на Марию, словно видела ее впервые. Секунду спустя она повернулась и заспешила в дом, захлопнув за собой дверь. Лязг засова прогремел, словно пушечный выстрел.
Мария закусила губу и спросила себя: а что ты, собственно, ожидала? Она быстро зашагала мимо домов друзей и соседей. Каждый встречный смотрел на нее с сожалением, словно думал про себя: pobre dies [2] Бедняжка умрет ( исп. ).
. Как будто все они знали, куда она идет.
Когда она дошла до центральной площади городка, уличный метельщик Рамон печально поприветствовал ее. Она кивнула, высоко подняла голову и пошла дальше.
Вскоре она добралась до большого розового дома, окруженного высокой стеной, увитой оранжевыми бугенвиллеями. Здесь жили немцы, немцы, свободно говорившие по-испански и даже немного на гуарани, хотя Мария притворялась, что не понимает, когда они обращались к ней на этом языке. Гуарани был не для иностранцев. А немцы всегда останутся extranjeros [3] Иностранцами ( исп. ).
. Даже если они живут в городке со времен последней большой войны и их детей нянчат парагвайские женщины, обучая их говорить по испански, как местных.
Педро, работавший у немцев шофером, стоял у ворот, склонившись над сверкающим капотом большого синего «Пежо», и полировал и без того гладкий металл. Он приходился Марии троюродным братом по материнской линии. Педро был крупным мужчиной, почти таким же высоким, каким был дед Марии — Мигуэль: руки и ноги, словно стволы деревьев, на голове шапка иссиня-черных волос, блестевших в утреннем свете.
Золотые часы на запястье Педро поймали солнечный луч и отбросили радужного зайчика на капот. Мария знала, что Педро купил машину на деньги, полученные от контрабанды английского виски через границу в Боливию. Того, что платили ему немцы, естественно, не хватило бы на такую роскошь.
Читать дальше